На перепутье, или Аранча обретает свой собственный путь
Апельсинчик Аранча рос в обычной апельсиновой семье. В его задачи входило расти и напитываться солнцем, которое перепадало.
А перепадало его все меньше, поскольку рядом с плантацией построили ферму, которая отняла у них добрую половину солнечного дня. Его и брата родители учили довольствоваться тем, что есть, и быть благодарными за это. По вечерам все апельсины на их дереве, равно как и на всех остальных, пели песню прощания с Солнцем и засыпали. Чтобы утром проснуться, позавтракать соками родного дерева, поблагодарить его за это и снова расти. После захода солнца за ферму, то есть раньше положенного, начать ругать на чем свет стоит глупых фермеров. На закате попрощаться с Солнцем – и снова спать. И так изо дня в день.
Единственным развлечением, делавшим день непохожим на все остальные, была непогода. Все его сородичи ее не любили, даже боялись. С детства апельсинчиков воспитывали:
– Когда ветер качает твою ветку, нужно вцепиться в нее что есть силы и зажмуриться. Обязательно зажмуриться!
Веря родителям, Аранча делал так все свое детство. Пока однажды, уже став подростком, чересчур активным и любопытным, чем доставлял немало волнений родителям и господину Дереву, во время одной такой непогоды вдруг не зажмурился, а, наоборот, посмотрел вокруг широко открытыми глазами. Он открыл их как раз в тот момент, когда его ветку качнуло высоко вверх. У Аранчи аж дыхание перехватило. Он увидел, что там, далеко за фермой, простираются в дальние дали поля. Ярким блеском блестела река. И все это вместе было столь красивым и завораживающим, что он не мог отвести глаз. Когда ветер снова поднимал его ветку вверх, он старался сам раскачать ее еще сильнее, чтобы увидеть еще дальше.
Фото: © Anj Belcina/Unsplash
После того как ветер утих, Аранча вперемежку с распирающим его восторгом и желанием рассказать всем, какая же красота вокруг, от которой они почему-то зажмуриваются, испытал чувство вины. Маме стало плохо, очень плохо. Никогда прежде ветер не раскачивал так сильно их ветвь. Она слезно молила мужа поговорить с господином Деревом, чтобы оно укрепило их ветку. Еще одной такой непогоды она не переживет! Аранча понимал, что это его вина. И потому никому о своем открытии не сказал. Даже брату. Потому что тот был чересчур послушным и обязательно растрепал бы все маме и папе.
Господин Дерево очень любил их семью за добропорядочность и верность традициям. И хорошенько укрепил ветку. В следующую непогоду, как бы Аранча ни раскачивал их ветку, выше, чем конек фермы, он ничего увидеть не смог. Жизнь его стала еще скучнее, чем была. Отчаяние росло с каждым днем.
– Еще немного, и он совсем прокиснет, – причитала мама, глядя на сына.
И вот однажды, набравшись смелости, он во всем признался. Что он больше не желает жить так, как они: с закрытыми глазами и в страхе непонятно перед чем. Всю апельсиновую общину несколько дней трясло от гнева, даже господин Дерево прикрыл Аранчу листами, так ему было за него стыдно.
Ночью Аранче пришла в голову мысль. Невероятная и очевидная одновременно: «Если во время непогоды нас учат крепче держаться за ветку, значит, если этого не делать, то?..» Как же он ждал непогоды! Но, как назло, началась череда знойных летних дней. Все вокруг радовались и млели, один он висел скучающий и нетерпеливый: ни ветерка, ни тучки!
Фото: © Charlie M/Unsplash
«Мы благодарны господину Дереву за его соки! Мы благодарны Солнцу за его свет! Мы благодарны тому, кто, когда придет наш час, сорвет нас с господина Дерева и отправит в иной, лучший мир!» – каждый вечер распевали апельсиновые семьи свои традиционные песни. Аранча стал чужим, зато его больше не заставляли петь вместе со всеми. Его дразнили фруктом-«альбиносом».
То есть не таким, как все, – «лишенным цвета и вкуса». Это было позором с точки зрения любого нормального апельсина. Но, как ни странно, Аранчу это совсем не расстраивало. Наоборот, давало возможность быть одному и самим собой, не притворяясь.
И вот однажды в семье Аранчи случилось горе. Семья проснулась, а Аранчи на его плодоножке нет!!! И на земле его не было – нигде. Община решила, что его покарало Солнце за то, что он прекратил петь ему благодатные песни. Это еще больше укрепило веру всех. Еще радостнее и громче стали они петь свои песни.
Аранча же решил больше не ждать непогоды. И той ночью просто отпустил руки. Оказывается, не дерево держало апельсины – апельсины сами держались за него! Так же, как держались за свои традиции и представления о мире. И только Аранча открыл глаза и пошел дальше. Таков путь любого фрукта-«альбиноса». Быть другим. А значит, и путь его будет другой!
Цех дозревания, или как Аранча познает истинный мир
Аранча катился, бежал, летел, опьяненный свободой и совершенно новой формой жизни. Апельсины и мандарины, висевшие на деревьях, мимо которых он проходил, смотрели на него как на привидение. Родители требовали от детей закрыть глаза и не смотреть на бунтаря – нарушителя спокойствия их добропорядочной жизни. На что Аранча показывал язык, дразнился и бежал еще быстрее и радостнее.
Наступила ночь, когда Аранча вышел к дороге. Апельсиновая плантация осталась позади. А с нею понятная, спокойная, размеренная жизнь под сенью родительской опеки, заботы господина Дерева и своей родненькой плодоножки. Пожалеет ли он когда-нибудь о побеге? Что его ждет дальше? Куда он бежит? Или от чего? На все эти вопросы у Аранчи пока не было ответов. Его грудь переполняли восторг, радость и волнение. Волнение перед неизведанным, перед каким-то совсем другим миром, в котором ему предстоит найти свое место.
Фото: © Ferran Feixas/Unsplash
По дороге со свистом, поднимая пыль, мчались машины, груженные ящиками с апельсинами и мандаринами. Одна из машин вдруг остановилась на обочине. Водитель вышел справить нужду. Аранча воспользовался этой возможностью и вскарабкался на колесо. Но никак не мог уцепиться за борт машины. Водитель сел в кабину и завел грузовик. Машина зарычала и мерно завибрировала. Аранча прыгал изо всех сил, и тут, когда машина уже начала движение, сверху кто-то сбросил ему конец веревки. Аранча уцепился за него в то мгновение, когда грузовик рванул с места. Как воздушный оранжевый шарик на веревочке, Аранча летел за грузовиком. Что есть сил он перехватывал веревку, передвигаясь все ближе и ближе к кузову. Наконец он уцепился за борт, и тут чьи-то руки помогли ему забраться внутрь.
Отдышавшись, он поднял голову и огляделся. В деревянных ящиках сидели сорванные апельсины и мандарины. Сквозь щели на него с интересом смотрели десятки пар глаз. Рядом с ящиками стоял средних лет гном. Аранча слышал, что гномы существуют, но мама говорила, что это сказки.
– Чьих будешь? – хмуро спросил его Гном.
– Аранча, из рода Мандаранчо, – приветливо ответил ему апельсинчик. Он понял, что именно Гном кинул ему веревку и помог забраться в машину. – Я хотел вас поблаго…
– Ясно, – перебил его Гном, – не торопись благодарить, не разобравшись. Все не то, чем кажется. Запомни это, сопляк, на всю свою оставшуюся, наверняка очень короткую жизнь. – Гном сипло засмеялся, обнажив гнилые зубы. – Живо полезай к апельсинам. И чтоб больше мне никакой самодеятельности!
Аранча не стал спорить. Ему надо было собраться с мыслями. Оказавшись среди апельсинов разных сортов и мастей, очень тесно, буквально бок к боку, он чувствовал себя чужим и обособленным.
– Куда вас везут? – тихо спросил Аранча ближайшего к нему с красноватым отливом апельсина.
– Вас? – усмехнулся он. – Нас везут в иной, лучший мир! Куда ж еще?! Вот только мне все это не нравится. Я хочу домой, на мое родное дерево… – чуть не хныча закончил он.
Фото: © Jen Gunter/Unsplash
Аранча огляделся, и ему показалось, что этот красноватый озвучил то, что думали все, но боялись сказать вслух.
– Хорош киснуть! – воскликнул апельсин, которого сорвали вместе с плодоножкой, отчего вид у него был важный. – Неизвестность пугает, но все мы знаем, что лучший мир – это цель нашего существования. Надо радоваться!
– А если я не готов?! – взвизгнул красноватый. – Я еще не созрел для больших перемен. Я хочу домой. Там тепло и уютно, там все понятно и надежно. А здесь?!
В этот момент грузовик подпрыгнул на кочке, отчего все апельсины встряхнуло. Красноватый покатился и чуть не вывалился из ящика, Аранча и еще несколько ближайших к нему апельсинов в последний момент поймали его.
– О, святое Солнце! Господин Дерево, спаси и сохрани! – кричал красноватый.
Все прижались друг к другу поближе. Остаток пути прошел в молчании. Аранча вспомнил, как однажды он проснулся среди ночи и услышал разговор родителей. Они говорили о лучшем мире. Мама шепотом призналась отцу, что боится дня, когда ее сорвут. Была бы ее воля – ничего бы не меняла. Так и жила бы на их дереве. Отец пожурил ее за смутные мысли. Что было совершенно лишним, она и сама себя винила за непростительное свободомыслие. Муж посоветовал ей крепче молиться Солнцу, дабы укрепить свою веру. Возможно, тогда впервые у Аранчи приоткрылись глаза на то, что не все следует брать на веру. Если даже у родителей по поводу, как ему казалось, незыблемых вещей возникают сомнения.
Грузовик остановился. Аранча открыл глаза, оказывается, он заснул от мерной качки. Над воротами возвышалась красивая вывеска с веселыми буквами, из которых Аранча сложил слово – «Оранжад». «Так вот как называется иной, прекрасный мир!» – пролетело в голове сообразительного Аранчи.
Все, что происходило после, Аранча вспоминал как страшный сон. Из апельсинов здесь выжимали почти весь жизненный сок и отпускали на волю. Сил у них оставалось совсем немного. С разорванными животами, перепуганными глазами, они шли сами не зная куда, и никто не ведал, что будет с ними дальше. Но все понимали, что ничего хорошего. Оправиться или восстановиться после такого было совершенно невозможно.
Фото: © Monika Grabkowska/Unsplash
Но узнал все это Аранча значительно позже. На сортировке Аранчу неожиданно забраковали как «недоспелый фрукт».
– Почему сорвали раньше времени? Чья плантация? Разобраться немедленно! – слышал Аранча голос усатого гнома, когда его уводили в Цех дозревания.
Атмосфера здесь была гораздо приятнее и даже веселее. Со всех сторон на них с избытком светило солнце. Правда, называли его гномы лампами. Апельсинчики тут резвились, играли, вволю пили соки господина Дерева, которые им просто выдавались в стаканчиках с соломинкой. Аранча какое-то время пребывал в полном ощущении, что вот он и есть – иной, лучший мир. И если бы он мог, сейчас же рассказал бы маме, что здесь здорово и бояться ей совершенно нечего. Внезапно он почувствовал, что соскучился по ней и по своей семье. Это было новое для него чувство. Прежде он не поверил бы, что способен на такое. Видимо, все дело в ином мире, который делал его лучше. К нему подкатил с виду совсем карапуз с зелеными прожилками. Как такой незрелыш мог оказался здесь?
– Меня сорвали по ошибке. Я здесь уже неделю. Нравится тут? – спросил он Аранчу.
– Очень!
– Я Лео, – протянул малыш руку
Фото на обложке: © Tim Mossholder/Unsplash.