На рынке есть очень небольшой процент так называемых «великих вин», спрос на которые превышает предложение, и десятки тысяч хозяйств, вина которых мы и пьём каждый день дома, в ресторане, у друзей. Приобретая такое хозяйство, нужно сразу определить для себя желаемую экономическую модель. Такой выбор встал и перед нами:
— производить базовый продукт, который мы будем продавать дёшево ещё до того, как вино попадёт в бутылку, иметь минимум расходов (а равно и доходов), но максимум рисков в случае потери всего (или части) урожая по причине какой-либо природной аномалии, посещающей нас чуть ли не каждый год в той или иной форме;
— идти по принятой в регионе модели, когда часть вина в бутылках продаётся через цепочку посредников (брокеров и негоциантов): их суммарная маржа превышает вашу, но они берут на себя часть рисков, связанных с продажей вина через различные каналы дистрибуции;
— или же восстать против течения, сконцентрировавшись на прямых продажах, максимально сократив длину этой «пищевой цепочки». Такой путь самый сложный, он требует неимоверных личных усилий и очень много времени. Но это путь может принести в конечном итоге максимальные дивиденды — как в виде рентабельности, так и узнаваемости бренда.
Лёгких путей мы не искали и с огромным энтузиазмом решили совместить второй и непростой третий вариант. Новый энолог был найден, сокращение персонала и ненужных маркетинговых расходов принесло свои плоды. Акцент был сделан на качественный уход за лозами, да и вообще на работу на винограднике и в погребе. В продажах вектор движения был задан на взаимодействие с профессиональным сообществом, коллегами и выходом на так называемый Place de Bordeaux. Это собирательный образ виртуального пространства, где сосуществуют негоцианты, которые покупают вино, и куртье (брокеры), которые это вино негоциантам ищут и предлагают. Система, кажущаяся полной противоречий, существует на протяжении столетий, и уже за одно это достойна уважения. Но создавалась она под хозяйства Grand Cru Classé и максимальный эффект даёт именно для них. Если ты не родился виноделом — ты чужак, и интерес представляешь только с точки зрения особенностей биологического вида. Твои жалкие потуги делать вино никто не воспринимает всерьёз.
Но. Месяц, два, три — настойчивость даёт результаты, через год все — с присущей французам толерантностью — потихоньку забывают, что ты русский. Ты приобретаешь вес и начинаешь осознавать, как крутятся винтики в этом непростом деле.
Сельское хозяйство активно поддерживается и субсидируется государством. Однако получить доступ к субсидиям для иностранного инвестора так же сложно, как пробежать два круга вокруг Чёрного моря, поэтому на первоначальном этапе стоит рассчитывать только на свои силы и средства. Нужно учитывать, что этот вид деятельности имеет очень длинный цикл. Так, например, на производство качественного вина необходимо закладывать как минимум три года, из которых год уйдёт на выращивание винограда, его сбор и винификацию, и около 18–20 месяцев на суммарную выдержку вина перед выходом в свет. И это если у вас уже есть плодоносящая лоза. Первый же урожай с вновь посаженных лоз можно будет собрать не раньше чем лет через пять.
Дальше можно бесконечно рассказывать про тяжёлый для любого нового бизнеса (а для иностранцев в особенности) вход в банковскую систему, отстаивание бесконечных очередей в префектуре, неповоротливость французской бюрократии. Особенно стоит отметить крайнюю медлительность всех коммерческих институтов, бизнес-процессов и даже обычной жизни в быту. Со временем к этому привыкаешь и даже признаёшь, что в этом имеется некая позитивная философия. Но после бешеных российских скоростей, когда ты привык всё получать, равно как и отдавать здесь и сейчас и всё сразу, такое изменение жизненного ритма даётся очень непросто.
Сейчас по прошествии почти десяти лет мы собрали уже восемь урожаев, прошли длинный и тернистый путь проб и ошибок и тысячу раз задали себе вопрос: «Зачем мы всё это делаем?».
Собственными руками мы сделали вино, разлили его по бутылкам с красивой этикеткой с надписью Château La Favière, фотографиями которой делятся незнакомые нам люди в разных уголках земного шара. И это для нас основная мотивация, это несёт непередаваемое ощущение радости, ведь в каждой из этих бутылок — частичка нашей жизни.
