О «французском парадоксе» ученые впервые заговорили в 1981 году. И примечательно, что смертность среди французов продолжает и по сей день оставаться самой низкой в Европе: по данным Евростата за 2016 год, во Франции от сердечных заболеваний ежегодно умирают 466 человек на миллион жителей. Самыми здоровыми в ЕС оказались как раз 14 французских регионов (показатели смертности от сердечно-сосудистых – 213-472 человека в год).
Еще в 90-х исследователи сопоставили данные по Франции с показателями Финляндии, где также низкая смертность при высоком уровне потребления насыщенных жиров. Хотя молока в Финляндии пили еще больше, чем во Франции, по уровню потребления овощей и вина финнов опережали французы. Это заставило ученых предположить, что любовь именно к этим продуктам объясняет «французский парадокс». Но так ли это?
Фото: © Pylyp Sukhenko/Unsplash
Овощи действительно полезны, поскольку содержат пищевые волокна, которые напрямую влияют на формирование иммунитета и защитную функцию организма. Но в других странах овощи также являются неотъемлемой частью привычного рациона жителей, поэтому исследователи предположили, что вино – более важная переменная. К тому же во Франции его потребление на душу населения выше, чем в других европейских странах. Выводы выглядели многообещающе: можно наедаться сыром, бутербродами с маслом, а затем «прочищать сосуды» бутылкой мерло. Но все оказалось не так-то просто.
Ученые определили группу растительных химических веществ, присутствующих во фруктах, овощах и вине, которые в том числе поддерживают работу сердца. Ими оказались полифенолы. Одно из наиболее изученных соединений из этой группы – ресвератрол, содержащийся в красном винограде. В природе он помогает лозе выстоять атаку насекомых и бактерий или мощное воздействие ультрафиолета.
Защитные свойства ресвератрола работают и с людьми, в частности, позитивно сказываются на работе мозга. Но, чтобы заметить позитивные изменения, человеку нужно за раз выпить не менее 500 литров красного вина или съесть 53 кг помидорных шкурок. В общем, ресвератрол не объясняет «французский парадокс».
