Уже во второй раз рóковая пластинка идет у меня под крепкое. Однажды мы говорили с винным журналистом Антоном Обрезчиковым о том, насколько рок-музыка сочетается с вином. Он твердил, что таким сочетаниям нет места, а я отстаивал как мог: вот Чак Берри поет Drinking Wine, а вот знаменитая соуловая песня Heard It Through the Grapevine, а ведь еще Джим Моррисон пел «I promised I would drown myself in mystic-heated wine». Вину, конечно есть место в мире рока, но найти действительно удачные сочетания – работа непростая. Рок и хорошее вино – тут стоит оговориться, речь идет именно о приличном вине, а не о дешевом портвейне – непростая компания, потому что оба они о чем-то тебе кричат.
Вино показывает тебе свои танины, антоцианы, мелькает терруаром, бодрит кислотностью. А рок – это жанр, созданный, чтобы поглотить вообще все твое внимание без остатка. Получается, что говорит с нами либо вино, либо громкая песня. В предыдущем тексте я сочетал группу Nirvana с ширазом, но обратите внимание: это был акустический концерт, чтобы дать вину выговориться. Электрическая Nirvana – совсем из другой сказки. Там, где появляется громкий, раскидистый, мощный рок, очень редко находится место вину. А если говорить о русском роке, так и подавно. Под DDT нужна водка.
Посмотрите на эту пластинку, растиражированную «Мелодией» в 1989 году на всю страну. Как снаружи, так и внутри – промозглое настроение вечной питерской зимы и талого снега. Юрий Юлианович Шевчук не получил ни копейки авторского гонорара за эту запись. Зато она вышла тиражом в два с половиной миллиона экземпляров и достать ее можно было в каждом крупном городе СССР. По всей стране остервеневшие от ветра перемен люди слушали Шевчука и пили водку. Во многих квартирах эти записи стали частью перестроечного быта. Иосиф Бродский писал о подобной метаморфозе, когда сравнивал Сталина с явлением природы.
Шевчук – настоящий патриот в хорошем смысле этого слова, и красной нитью через все его творчество проходят темы судьбы России, православия и единства русского народа. Скажите, пожалуйста, ну разве есть напиток, более подходящий к этому дискурсу, чем водка? Позволю себе процитировать здесь Максима Сергеевича Каширина: «Водка – часть нашей идентичности, зачем это отрицать? С водкой мы рождаемся и умираем. Родился ребенок – 5% обмыли младенца вином и шампанским, а 95% тяпнули водочки. Это святое. Водкой растирают детей, когда у них жар. На водке делают домашние настойки. Что мы пьем на поминках? Что ставим на могилу? Бокал шабли, накрытый фуа-гра?».
«Онегин» – водка, на которой написано «Санкт-Петербург». Она посвящена вневременной классике поэзии, которая глубоко уходит корнями в русский культурный код. Стихи в Питере во все времена рождались бок о бок с водкой. Известно, что дядя матери Пушкина, Петр Абрамович Ганнибал, серьезно увлекался перегонкой. В 1824 году Пушкина сослали в родовое имение матери Михайловское, где он познакомился с домашними спиртами дяди. Я ни на что не намекаю, но первая глава «Онегина» впервые была опубликована годом позже, в 1825-м.
Вот и альбом Шевчука, что я предлагаю послушать, начинается с песни «Поэт», которая, уверен, написана не без пары стопок. Надо отметить, что эту люксовую водку рекомендуется пить не запотевшими шотами, а из «роксов», в которых подают джин и виски. В состав «Онегина» входит медовый дистиллят, настои бурбонской ванили, миндаля и белого изюма. Эта водка способна доставить настоящее гастрономическое удовольствие, если сделать на ее основе «олд-фэшн».
Читайте другие тексты из рубрики «Все эти ноты». Тема предыдущего – сочетание шираза и акустического лайва группы Nirvana.