О психоактивном действии вина и его человечности
«Как описать вкус вина? Вопрос вербализации вкусовых ощущений меня по-настоящему занимает. Например, то описание, которое можно найти на этикетке, как правило, не совпадает с моими ощущениями. Я уверен, что у каждого человека свое восприятие каждого конкретного вина. Наверняка есть и более объективные моменты, но одно дело описывать компот, где ты знаешь все ингредиенты, а другое – вино, аромат и вкус которого могут вызывать различные ассоциации в зависимости от обстоятельств».
«Я очень люблю красное вино, вот только здоровье не всегда позволяет пить его в тех количествах, в каких хотелось бы. Сейчас из всех психоактивных препаратов в моей жизни присутствует только оно. Да, я считаю вино психоактивным. И как бы ни был прекрасен его вкус, пьем мы ради эффекта. Вино очень человеческое, даже человеколюбивое, в отличие от психотропных веществ. Чем больше пьешь вина, тем больше любишь людей и хочешь с ними общаться. Именно с людьми, а не со мхом. Другое дело, что можно допиться до такого состояния, что воспринимаешь людей как мох. В самом хорошем смысле этого слова, конечно».
«Идеи приходят ко мне в любом состоянии, с вином они никак не связаны. Недостатка вдохновения я не ощущаю. А вино пью потому, что оно веселит и делает несколько смелее, ведь я дикий трус, зассыха и постоянно испытываю невероятный ужас бытия. Ко мне приходят мысли вроде: «ну всё, пи**** ситуация живых существ, заброшенных в странных обстоятельствах на земном шаре». А вино меня с этими мыслями как-то мирит. Я всегда воспринимал его как сакрального помощника, приходящего в трудные моменты жизни. Недаром же вино используется в религиозных обрядах».
О 12-летнем воздержании от алкоголя, Праге, Париже и Кельне
«Лет пять назад я вновь стал пить вино, а до этого 12 лет не употреблял ни капли алкоголя. Просто не было никакого желания, внутри царил протест, который, надо уточнить, не касался окружающих меня выпивающих людей. Я прекрасно помню тот переломный момент. Я отмечал свой день рождения с друзьями в Петербурге. Конечно, пили вино. А на следующий день, пробудившись, я четко понял, что не хочу больше пить. И это отрицание алкоголя продлилось целых 12 лет. Я даже на Новый год чокался со всеми детским шампанским, которое, как я помню, было очень даже ничего. (Смеется)».
«Как-то в Париже, на одной оживленной вечеринке, где все ухлестались вином и шампанским, я не пил, но всем, в том числе и себе, казался не менее пьяным, чем остальные. Видимо, я так хорошо перенял состояние окружавших меня людей».
«Спустя двенадцать лет воздержания ужасы жизни, о которых я уже говорил, вернули меня в мир вина. Это Возвращение произошло благодаря одному интересному случаю. Будучи в Праге, я получил приглашение от своего друга иудея на празднование шабата, кстати, первого в моей жизни. И в таком контексте я выпил бокал красного вина, которое стало практически началом моего пробуждения, как бы это громко ни звучало. В том моменте молитвы и всего праздника было что-то особенное, я почувствовал в нем руку помощи, в которой так остро нуждался».
«Мне довелось пожить в разных странах – Италии, Чехии, Израиле, Германии. Меня мотало среди разных социальных кругов – от старых разваленных хижин до прекрасных дворцов. В этом и есть кайф жизни художника».
«Как-то я год прожил в Кельне, во дворце моего друга Альфреда, пожилого дипломата, занимавшего в то время пост посла Швейцарии в Германии. Альфреда я знал с детства – он был послом в Москве, дружил с моим папой и частенько бывал у него в мастерской. И вот однажды я оказался в запутанной ситуации без копейки денег и заявился к нему. Альфред предложил мне пожить у него во дворце, сколько я пожелаю. Тот период моей жизни был окрашен безудержным употреблением вина, самого что ни на есть благородного и коллекционного, ведь Альфред был большим знатоком и ценителем. В молодости этот удивительный господин был прожигателем жизни и ничего не умел, только получать удовольствие. Он обожал саму жизнь, женщин и вино. Посредством коллекционных Бордо и Бургундии он убирался просто в ноль, достигая того эффекта, которого русские люди в деревне достигают с помощью водки».
«В подвалах кельнского дворца, конечно, был винный погреб. Альфред каждый раз возвращался оттуда с какими-то антикварными бутылками, покрытыми паутиной. Наши ужины он сопровождал интереснейшими рассказами о регионах, хозяйствах и разнице лета 1973 и 1974 годов. К сожалению, я многое забыл из этих прекрасных лекций. Но я помню, что эти старые вина с плотным осадком действовали на меня еще более психоделически».
«Белые вина у меня очень тесно ассоциируются с Парижем. Я часто там бывал и покупал простое белое бордо, багет и сыры – стереотипный набор. Но тогда казалось, что ничего не может быть прекраснее».
