Закон о вине: мнения виноделов и экспертов

18 декабря Госдума приняла в третьем чтении Федеральный Закон № 468 «О виноградарстве и виноделии в Российской Федерации». 23 декабря его одобрил Совет Федерации. 28 декабря закон был подписан президентом и опубликован. Он вступит в силу через 180 дней после публикации, 26 июня 2020 года. Большая часть населения нашей страны знает об этом законе лишь то, что он защищает рынок вина от подделок. Те, кто в теме поглубже, знают, что отныне вино из балка не будет считаться вином. Этому был посвящен показанный по телеканалу «Россия 1» 27 октября фильм нового главы Совета виноградарей и виноделов России Дмитрия Киселева «Хватит травить народ».

Однако импортные виноматериалы – лишь один подпункт в Федеральном законе, занимающем 120 страниц. Помимо него установлены десятки новых переменных, которые в корне поменяют условия работы всей отрасли. Среди наших виноделов есть те, кому новый закон будет на руку, но есть и те, кому в нынешнем виде он усложнит работу. Возможно, в весеннюю сессию Дума успеет принять поправки, которые сейчас разрабатывает СВВР, чтобы смягчить некоторые правила, прописанные в документе.

Чтобы обсудить все «за» и «против», мы связались с большинством ключевых для отрасли хозяйств. Как и ожидалось, мнения виноделов разделились: те, кому нововведения не сулят особых сложностей, откликнулись быстро. Среди хозяйств, чья судьба нас особенно интересует, были и те, что отказались давать комментарии, например «Абрау-Дюрсо», «Золотая Балка» и «Усадьба Дивноморское».

Принятие закона вызвало много полемики в профессиональных кругах, и неудивительно, что некоторые хозяйства пока осторожничают с публичными выступлениями. Мы желаем процветания всем без исключения винодельням и будем следить за их судьбой. Ниже мы публикуем комментарии виноделов и экспертов, которые не постеснялись поговорить с SWN на эту животрепещущую тему.

27 винтажей истории

Первую редакцию российского закона о вине обсуждали в 1993 году на научно-техническом совете во всероссийском НИИ виноградарства и виноделия в Новочеркасске. Тогда еще не было СВВР, а организация, объединявшая наших виноделов, называлась ОАО «Росвиноградвинпром». Первые попытки урегулировать производство вина в России увенчались созданием Федерального закона 171 «О госрегулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции». До сих пор винной отраслью в нашей стране управлял именно этот документ, который заодно регулирует рынок пива, водки и другого крепкого алкоголя.

В 2001 году появился Союз виноделов и виноградарей России, и он бросил все силы на разработку новых норм регулирования в винной отрасли. Его поступь, однако, была медленной и тяжелой. В 2013 году благодаря титаническим усилиям тогдашнего председателя СВВР Бориса Юрьевича Титова вино признали сельскохозяйственной продукцией, и оно стало подотчетно Минсельхозу. Это был большой шаг вперед, но отечественным вином все еще управлял «водочный» ФЗ-171.

После присоединения Крыма и иностранных санкций вопрос импортозамещения встал максимально остро, и законотворческие органы уже всерьез озаботились созданием отдельного «винного» ФЗ. В июле 2017 года в Госдуму внесли законопроект о развитии виноградарства и виноделия. В октябре того же года он прошел первое чтение, но дальше завис. Президент СВВР Леонид Попович рассказывает: «Когда мы готовили изменения в ФЗ-171 в предыдущей редакции, мы около трех месяцев сидели, сутками обсуждая каждое слово, выстраивая идеальную систему, но каждый раз сталкивались с противоречиями».

Казалось, мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, но внезапно в конце ушедшего года указом президента был принят первый в новейшей истории России закон об отечественном виноделии. По словам эксперта по росвиноду Дмитрия Ковалева, для нас он так же важен, как для Франции закон о защите вин от подделок, принятый 14 августа 1889 года и впервые рассмотревший вино как «продукт брожения свежего винограда или виноградного сусла». Но закон пока сырой, чтобы отрасль заработала всем на благо, требуются доработки. Успеют ли их внести до первого урожая – пока загадка.

У нас 12,5 га участков, с них мы собираем урожай для всех наших вин – тихих и игристых. Мы никогда не покупали виноматериал и всегда были абсолютно честны с тем, что пишем на этикетке, поэтому на нашем предприятии новый закон никак не отразится. Вина низкого ценового сегмента, сделанные не из российского винограда, скорее всего, уйдут, и это очень хорошо. Наверняка отношение потребителей к российскому вину станет более позитивным: заложено начало для формирования каких-никаких терруаров и стилей. Потребителям станет понятно, какое вино делают на Кубани, какое в Ставрополье, а какое, например, в Долине Дона.

Тем не менее есть один негативный момент. По существующим нормам теперь можно выращивать виноград в одном субъекте федерации, а сбраживать – в другом. Это очень плохая новость для Севастополя. Пять лет мы вместе с правительством и законодательным собранием города разрабатывали отдельную отрасль виноградарства и виноделия федерального назначения под названием Севастополь. Существующий закон превратил эти усилия в ничто. Мы занимались созданием практически аппелласьона, в рамках которого в одном субъекте федерации должен был происходить полный цикл производства. На сегодняшний день я не вижу в этом смысла: границы между Севастополем и Республикой Крым с точки зрения виноделия теперь размыты. Это выгодно для тех предприятий, у которых имеются активы в обоих субъектах, но для Севастополя, как самостийного винодельческого региона, это огромный шаг назад.

С новым законом ситуация крайне неоднозначная. В первую очередь он призван навести порядок в понимании того, что есть российское вино: оно уже не может быть сделано в других странах, и это правильно. Второй положительный момент – закон должен определить, какие меры поддержки будут предприняты в отношении отечественных виноделов, которые работают с российским виноградом: дотации от государства, налоговые вычеты, выплаты.

Это хорошая сторона, а теперь о плохом. Закон рубит по существующему российскому виноделию не просто с плеча, он ударяет тяжелейшей дубиной. В текущей редакции закона, если для производства вина в России используется любое импортное сырье, будь то концентрированное виноградное сусло или виноматериал, привезенный наливом, продукт сразу попадает в категорию винных напитков.

Это первая большая беда, а вторая в том, что закон запрещает использование иностранных питомников для получения посадочного материала. По-видимому, это прописано по просьбе отсталых, убогих отечественных институтов виноградарства и виноделия, которые рассчитывают, что на них посыплется манна небесная и вся отрасль будет у них заказывать миллионы саженцев. Сейчас качество наших посадочных материалов отвратительно: у них очень низкий процент выживаемости, а о вирусной и сортовой чистоте вообще не может быть речи. Также вводится понятие акциза на виноград, который виноделам придется зачитывать и возвращать, а это громоздкая и никому не нужная лишняя бухгалтерия.

Мне известно, что прямо сейчас к закону готовится большой пакет поправок, которые будут латать все эти дыры. Другое дело, что как минимум полгода до внесения этих поправок наши производители вина из импортного сырья будут вынуждены как-то юлить, например, выводить производственные мощности в другие страны в пределах таможенного союза. Нас ожидают интересные времена.

Нормы нашего закона будут преломляться, когда кто-нибудь из отрасли набьет шишек. Ему будет больно, и он будет очень громко кричать.

Во-первых, своим появлением закон подтвердил, что виноградарство и виноделие – целостная отрасль. Мы можем надеяться, что когда-нибудь производство винограда и вина будет контролировать один орган власти. К этому мы идем с 1995 года, с момента принятия ФЗ-171, в котором вино было названо «алкогольной продукцией».

Кроме того, закон направлен на то, чтобы убедить винный бизнес: главным для государства становится продукт, сделанный из российского винограда. Закон абсолютно ясно дает инвесторам понять: «Не бойтесь, входите в эту отрасль, и отобьете свои вложения через 7–8 лет, когда вино от первой посаженной лозы дойдет до полки. Государство будет внимательно следить за тем, чтобы продавалось именно ваше вино».

Разумеется, в качестве, так сказать, баланса, появилось некоторое количество новых контрольных функций. Безусловно, бизнесу они не очень нравятся. Конечно же, те пережимы, которые мы сейчас видим, будут постепенно исправлены. Мы очень надеемся, что государство сбалансирует все недостатки в подзаконных актах, которые готовятся уже сейчас. Нормы нашего закона будут преломляться, когда кто-нибудь из отрасли набьет шишек. Ему будет больно, и он будет очень громко кричать. Когда его крик услышит государство, нормы будут откорректированы. Принятие закона – очень важный шаг, теперь будем искать в нем слабые места и рихтовать.

Многие сейчас кричат, что закон предусматривает субсидирование только посадки на российских саженцах. Если почитать внимательно, то в двух местах из четырех, где упоминаются посадочные материалы, формулировка такая – «преимущественно отечественные саженцы». Мы это обсуждали с Минсельхозом, и он прекрасно понимает, что сейчас в первую очередь нужно построить достаточное количество питомников, и вот такая формулировка позволяет нам получить это время. Никто не запрещает в этот период использовать другие посадочные материалы.

Что касается прописанной в законе возможности собирать виноград и винифицировать его в разных субъектах федерации, не вижу здесь ничего плохого. Насколько я знаю, в Австралии виноград перевозят до 3 тысяч километров. Как вы думаете, если мы виноград из Ростова винифицируем в Дагестане и сделаем вино, которое получит 100 баллов от Паркера, разве это будет плохо?

Мы очень любим севастопольских виноделов, но их доля в отрасли составляет несколько процентов. Они еще не доказали качеством своей продукции, что могут что-то диктовать российскому виноделию. У нас восемь регионов, и в каждом у местных виноделов есть собственное мнение. Они ведь как художники: каждый считает, что лучше всех знает, как создать шедевр. Мы готовы выслушать всех, но то, что записано в нормах закона – это всегда поиск компромиссов. Это консенсус, который позволит всем комфортно работать.

К закону было подано более 180 поправок, поэтому, мне кажется, рано говорить, каков будет он в окончательном варианте и как скажется на деятельности нашей компании. Главное, что на данной стадии непонятно, какой орган будет уполномочен руководить отраслью, ведь в законе прописано очень много государственного контроля. Все же надеемся, что государство искренне желает создать комфортные условия для российских виноделов и защитить рынок от недобросовестных участников. Сегодня нашим виноделам ничто не мешает делать хорошее вино. Главное, чтобы после введения закона в действие и принятие подзаконных актов, регламентов и ГОСТов, а также с возможным появлением нового или расширением функций старого регулятора (Росалкогольрегулирование. – Прим. ред.), ситуация не стала хуже.

Сейчас нам нужно внимательно читать опубликованный закон, пытаясь разглядеть написанное между строк и расслышать удаленные голоса, доносящиеся из коридоров власти.

Многие последствия закона «О виноградарстве и виноделии» обозначатся лишь после принятия соответствующих подзаконных актов и постановлений правительства, но мы надеемся, что «выстрелит» именно положительный смысловой заряд, заложенный в этот закон. Мы надеемся, что интерес серьезных инвесторов к вложениям капитала в российское виноделие возрастет, а значит, у нас как у квалифицированных консультантов по вопросам виноделия и винного маркетинга появятся новые заказчики.

Надо признать, что у потенциальных инвесторов очень много вопросов к этой отрасли, и важно, чтобы уполномоченные органы давали на них внятные, недвусмысленные, своевременные ответы. Сейчас нам нужно внимательно читать опубликованный закон, пытаясь разглядеть написанное между строк и расслышать отдаленные голоса, доносящиеся из коридоров власти. Одновременно – не поддаваться на провокации, искать партнеров среди инвесторов, любящих вино и заслуживающих доверия. В среднесрочной и долгосрочной перспективе – продолжать делать отличное вино, эффективно продвигать его на рынке и дарить людям радость.

Мы считаем, что нашему предприя­тию пойдут на пользу положения закона о виноградопригодных землях. «Фанагория» полностью переходит на производство винодельческой продукции из собственного винограда. У нас сейчас 3,5 тыс. га, и ежегодно мы планируем несколько сотен гектаров новых посадок. В прошлом году собрали 32 тысячи тонн винограда.

Для нас этот закон по сути ничего не поменяет, мы никогда не работали с балком. Географическое происхождение теперь будет связано не с местом произрастания винограда, а, скорее, с юридическим адресом предприятия, то есть невозможно бутилировать ЗГУ «Кубань» в Ростовской области и ЗНМП «Долина Лефкадия» в Даманке, хоть она прямо за технической границей ЗНМП.

Интересно, как отреагируют на новый закон магазины и рестораны. Запретят ставить «не вино» на полку и в карту или проведут такое же разделение, как с сыром и сырными продуктами? Нужно будет научиться работать с системой возврата акциза (учитывая вина уровня ЗГУ). Нужно будет смириться с тем, что вина, сделанные до 2017 года, останутся как вина ГН (географические наименования. – Прим. ред.), то есть чтобы этикетировать старые винтажи, мне придется получать и лицензию на ГН, и лицензию на ЗГУ.

Механизм возврата акциза нам еще неизвестен, так что пока это выглядит как очередной «попадос».

Так как мы работаем только со своим виноградом, для нас не многое меняется, но нюансы все-таки будут. Первое, с чем мы столкнемся, это повышение акцизов на вино. Если раньше мы платили по 5 рублей за литр вина ЗГУ, то теперь будем платить по 31*. Механизм «возврата/зачета» этого акциза нам еще неизвестен, так что пока это выглядит как очередной «попадос».

Никаких изменений с точки зрения учета вина и работы с системой ЕГАИС я в этом законе не увидел, как было это мраком, так и осталось.

Что касается технологической части, все по сути повторяет известный в узких кругах сборник технологических инструкций. Там нет ничего неожиданного, хотя удивляет запрет подвяливать ягоды непосредственно на винодельне. Что, собственно, не так в этой операции? Позабавило разрешение понижать градус алкоголя с использованием установок обратного осмоса. Интересно посмотреть, как эта операция отобразится в ЕГАИС: был спирт – и нет его!

В новом законе написано, что для производства вин России, или как там их официально назвали, нужно использовать сорта, присутствующие в Реестре селекционных достижений. В этом реестре и в помине нет всяких вионье, руссанов, марсанов и так далее. Там даже хихви и киси нет, зато есть знатный сорт Академик Авидзба.

Относительно формирования дегустационной комиссии даже не буду комментировать, так как полагаю, за предстоящие полгода в этой части что-нибудь да поправят, так как из желающих вершить суд уже выстроилась очередь. Интересно посмотреть, чей аргумент будет длиннее!

Очень важно, что авторы закона признают необхо­димость в его доработке. Уверен, в ближайшие полгода текст документа серьезно поменяется.

Самая правильная и важная вещь в этом законе – сам факт его принятия. Это признание: вино – не водка и нуждается в самостоятельном регулировании. Действовавший для винного рынка закон, написанный для борьбы с левым спиртом и поддельной водкой, нанес в свое время большой ущерб не только российскому вину, но и рынку вообще. Сейчас эта ситуация наконец изменится. Очень важно, что авторы закона признают необходимость в его доработке. Уверен, в ближайшие полгода текст документа серьезно поменяется.

Теперь о том, что нуждается в корректировке. Во-первых, это использование наименований типа «херес», «портвейн». В России достаточно своей винной географии и традиций. Не вижу никакого смысла держаться за зарубежные названия, принижая таким образом исторические бренды «Ливадия», «Массандра», «Коктебель», «Кизляр», «Дербент», «Геленджик» и другие.

Во-вторых, не понятен акцент на гибриды в приоритетных направлениях выращивания сортов винограда. В России есть интересные селекционные сорта, некоторые признаны в Европе, но их очень немного. Хотелось бы избежать злоупотреблений, когда виноградники ради получения субсидий вместо качественного посадочного материала закладываются откровенным мусором – сортами, не имеющими никаких перспектив для качественного виноделия.

Хотелось бы, чтобы базовым для российского виноделия стал принцип контроля качества вина по происхождению. В России только начали складываться винные регионы, изучаться и развиваться терруары. Закон должен создать базу для их развития.

Закон, конечно, еще сырой, многое необходимо дорабатывать, но, на мой взгляд, самое важное то, что законодательно закреплено понятие «российское вино», и теперь нельзя использовать балк для производства вин из России. Я не сторонник запретительных мер: пусть вина, произведенные из импортных материалов, будут на рынке, только не нужно писать, что это российский продукт!

Для нас никаких репутационных рисков этот закон не несет, мы работаем на своем винограде. В зависимости от года мы можем закупить 10-15% винограда, но не в других странах, а здесь же, в Крыму и Севастополе. В 2020 году вступает в плодоношение 42 га наших молодых виноградников, и мы сможем вообще отказаться от закупки винограда на стороне.

К сожалению, качественных подвижек по категориям ЗГУ/ЗМНП закон не предусматривает. В его рамках много говорится о налоговых вычетах при производстве вина из российского винограда, на днях было письмо с разъяснением от ФНС, но пока мало конкретики в сроках и цифрах.

Некоторые цены на вина базовых линеек мы с января скорректируем на рост ставки акциза. Думаю, сконцентрируемся на создании и продвижении вин ВЗМНП «Долинное. Долина реки Кача», в том числе и в демократичном ценовом сегменте. Первые шаги в этом направлении уже сделаны.

Принятый закон создает отрасль почти с нуля. Последним подобным по важности был закон о молоке 2008 года N 88-ФЗ, но его ключевые положения заработали только с 2019-го, например, об отдельной выкладке на полках молока и молочных продуктов. Вот и здесь главная угроза в том, что закон может заработать не скоро, если принятие подзаконных актов будут тормозить «лоббисты-балковики», как это было десять лет с «псевдомолочниками». Надеюсь, новый состав правительства будет расторопнее.

Я рад, что участвовал в разработке и обсуждении закона. Авторы законов всегда смотрят на несколько шагов или, скажем, десятилетий вперед. Простой пример: критики закона говорили о его несоответствии международным соглашениям, а в 2020 году ради приоритета внутреннего права меняется конституция. Могу поделиться прогнозом: многие удивятся, как красиво российское виноделие встроится в цифровую экономику.

То самое виноделие будущего, которое создает закон, – это четкое зонирование терруаров, подбор к ним определенных сортов и техник, возникновение настоящих, а не фиктивных, саморегулируемых организаций, огромная роль образования и науки.

Пока же отрасли надо объединиться. Я с грустью наблюдал, как виноделы пытались вносить правки, каждый думая только о своих интересах, а то и лоббируя балк (даже термин «северное виноделие» появился относительно «терруаров» Гатчины!). Единицы думали об отрасли, объединяющей всех выращивающих у нас виноград. Еще грустнее, что многие виноделы до сих пор так и не прочитали закон. Я вообще не понимаю, как они ведут бизнес.

Досадно, что пока нет отдельной статьи, защищающей малых виноделов, дающей преференции в налогообложении и праве прямых продаж, – вменяемой статьи, а не той, что обсуждалась в соцсетях. Будем дальше бороться за ее включение.

*В 2016 г. в целях поддержки и развития российского виноделия ставка на российские вина в НК РФ была установлена на уровне 5 рублей, на игристые – 13 (c 2018 г. – 14). Такой подход противоречил нормам ВТО, в которую Россия вступила в 2012 г. Для выравнивания ставки Минфином c 1 января 2020 г. отдельная ставка на российские вина аннулирована, а новая единая ставка для российских и импортных вин теперь составляет 31 рубль на тихие вина и 40 рублей на игристые. Однако для российских виноделов предусмотрено дотирование от государства в зависимости от объема использования российского винограда.

Фото: архив SWN.

Материал был опубликован в журнале Simple Wine News №129.