Наше имение, скорее всего, ровесник Трира – в фундаменте мы нашли куски римских стен, осколки амфор, ножи для сбора винограда. Виноград здесь явно был, но документов нет, поэтому историю мы ведем с 6 февраля 966 года, когда император Отто I пожаловал владения бенедиктинскому монастырю Санкт-Максимина в Трире. Монахи знали толк в вине – в дневном рационе на человека было три литра.
С тех пор виноградники практически не изменились. Они попали в частную собственность в 1810 году. Новую страницу в жизни Грюнхауса открыл мой прапрадед, Карл Фердинанд Фрейхер фон Штюм Хальберг. Он поставил турбину на Рувере – появилось электричество, появился гидравлический пресс, по виноградникам прошла канатная дорога. Хозяйство стало приданым дочери, после свадьбы взявшей фамилию фон Шуберт. В прошлом году управляющим стал представитель уже шестого поколения.
Отец не спрашивал, хочу я быть виноделом или нет, старший сын был обязан. В 1975-м я писал диплом о европейском законодательстве в области виноделия и узнал из Брюсселя, что собираются запретить высадку новых виноградников. В 1976-м мы успели высадить еще 10 га на вершине холма, поэтому сейчас у нас 30.
Говорят, я старомодный, не знаю, это из-за моих пиджаков или из-за этикетки. Она у нас с конца XIX века, когда в Германии был популярен югендштиль (ар-нуво, модерн). Здесь и родовой герб – стальной конь в честь Конрада фон Шуберта, организовавшего первый полк железнодорожных войск и шахтерские приспособления – семья Штюмм владела угольными шахтами в Сааре. Из-за них постоянно ссорились немцы и французы.
Грюнхаус переводится как «теплица», по сей день это целое хозяйство. Когда я был маленьким, у нас были огромные парники с овощами и цветами. Сейчас – сад. Мы делаем мед и деликатесы из дичи. На обед мы попробуем косулю с каштанами, которую я принес с охоты. Каштаны у нас раньше были не больше вишни, а теперь как итальянские – климат меняется.
