В «Словаре языка Пушкина», лексикографическом памятнике, включающем в себя более 21 тыс. слов, использованных автором в 16-томном Большом академическом собрании сочинений, отмечается, что слово «вино» в произведениях Пушкина встречается 176 раз.
Исследователи предполагают, что впервые с алкоголем поэт познакомился в 15 лет во время учебы в Царскосельском лицее. 5 сентября 1814 года, в день празднования именин императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, занятий не было – Пушкин вместе со своими товарищами Иваном Малиновским и Иваном Пущиным решил устроить застолье с шампанским и ромом.
Помнишь ли, мой брат по чаше,
Как в отрадной тишине
Мы топили горе наше
В чистом, пенистом вине?
Как, укрывшись молчаливо
В нашем темном уголке,
С Вакхом нежились лениво,
Школьной стражи вдалеке?
(«К Пущину», 1815 год)
Фото: © Alaksiej Carankievic/Unsplash
Говоря о горе, поэт, скорее всего, имеет в виду любовные потрясения, которые он описал двумя годами ранее: уже тогда Пушкин знает способ смягчить удар.
Товарищи друзья!
Красоткой молодою
Вконец измучен я.
Всечасно я тоскую,
Горька моя судьба,
Несите ж круговую,
Откройте погреба.
Там, там, во льду хранится
Бутылок гордый строй,
И портера таится
Бочонок выписной.
Нам Либер, заикаясь,
К нему покажет путь, –
Под бочками заснуть!
В них сердца утешенье,
Награда для певцов,
И мук любви забвенье,
И жар моих стихов.
(«Погреб», 1813 год)
Фото: © Daniel Vogel/Unsplash
С развитием дегустационного опыта Пушкин также усвоил одно из основополагающих правил дегустации вина: не стоит смешивать его с водой – и решил вынести приговор тем, кто им пренебрегает.
Люблю я в полдень воспаленный
Прохладу черпать из ручья
И в роще тихой, отдаленной
Смотреть, как плещет в брег струя.
Когда ж вино в края поскачет,
Напенясь в чаше круговой,
Друзья, скажите, – кто не плачет
Да будет проклят дерзновенный,
Кто первый грешною рукой,
Нечестьем буйным ослепленный,
О страх!., смесил вино с водой!
Да будет проклят род злодея!
Пускай не в силах будет пить
Или, стаканами владея,
Лафит с цымлянским различить!
(«Вода и вино», 1815 год)
Фото: © Picture Seeker/Unsplash
Особую любовь поэт питал к шампанскому – в юные годы на него было не жалко спустить все накопления. Ода игристому – в автобиографичной четвертой главе «Евгения Онегина»:
Вдовы Клико или Моэта
Благословенное вино
В бутылке мерзлой для поэта
На стол тотчас принесено.
Оно сверкает Ипокреной;
Оно своей игрой и пеной
(Подобием того-сего)
Меня пленяло: за него
Последний бедный лепт, бывало,
Давал я. Помните ль, друзья?
Его волшебная струя
Рождала глупостей не мало,
А сколько шуток и стихов,
И споров, и веселых снов!
Фото: © Александр Платонов
Пушкин уверен, что шампанское – напиток объединяющий, создающий счастливые моменты, напоминающий ему о лицейских годах.
Полон давно –
Блещет вино.
Света дороже
Сердцу оно;
Но за кого же
Выпью вино?
Здравие славы
Выпью ли я?
Бранной забавы
Мы не друзья.
Это веселье
Не веселит,
Дружбы похмелье
Грома бежит.
Жители неба,
Феба жрецы!
Здравие Феба
Пейте, певцы!
Резвой камены
Ласки – беда;
Ток Иппокрены
Просто вода.
Пейте за радость
Юной любви –
Скроется младость,
Дети мои…
Кубок янтарный
Полон давно.
Я – благодарный –
Пью за вино.
(«Заздравный кубок», 1816 год)
Фото: © Anna Bratiychuk/Unsplash
В пушкинское время шампанское стало важным атрибутом государственных мероприятий – им праздновали победы русской армии, скрепляли соглашения с международными партнерами. Конечно, игристое было в центре застолий золотой молодежи. В свое время Пушкину удалось попробовать «вино кометы» – одно из почти 13 тыс. отправленных мадам Клико из Руана в Россию шампанских 1811 винтажа исключительного качества.
Сосланный в 1824 году за вольнодумие в родительское имение Михайловское, Пушкин просил брата выписывать ему французское игристое из Петербурга. Пополняли погреб и друзья, навещавшие поэта, – так, в январе 1825 года на порог усадьбы ступил Иван Пущин с тремя бутылками Клико в руках. Но, конечно, будучи истинным гедонистом, писатель не ограничивал себя в выборе: за беседами с соратниками он также любил сервировать крепленые вина из Португалии.
Лайон, жду его давно.
Знаешь ли какого рода?
У меня закон один:
Жажды полная свобода
И терпимость всяких вин.
Погреб мой гостеприимный
Рад мадере золотой
И под пробкой смоляной
St Пере бутылке длинной.
В лета красные мои,
В лета юности безумной,
Поэтической Аи
Нравился мне пеной шумной,
Сим подобием любви!
вспомнил о поэте
И напененный бокал
Я тогда всему на свете,
Милый брат, предпочитал.
Ныне нет во мне пристрастья –
Друг разумный сладострастья,
Вина обхожу кругом
Все люблю я понемногу –
Часто двигаю стакан,
Часто пью – но, слава богу,
Редко, редко лягу пьян.
(«Послание к Л. Пушкину», 1824 год)
Фото: © Архив SWN
В погребе поэта хранились экземпляры из Бургундии и Бордо – он предпочитал великие красные из Кот-де-Нюи и Пойяка, а еще – белые десертные из Сотерна. Любовь к этим французским винам Пушкин также увековечил в своей лирике.
Мое раскаянье бранит,
А мой ненабожный желудок
«Помилуй, братец, – говорит, –
Была хоть, например, лафит…
Иль кло-д-вужо, тогда б ни слова,
А то – подумай, как смешно! –
С водой молдавское вино».
Но я молюсь – и воздыхаю…
Крещусь, не внемлю сатане…
А все невольно вспоминаю,
Давыдов, о твоем вине…
(«В. Л. Давыдову», 1821 год)
Но ты, Бордо, подобен другу,
Который, в горе и в беде,
Товарищ завсегда, везде,
Готов нам оказать услугу
Иль тихий разделить досуг.
Да здравствует Бордо, наш друг!
(«Евгений Онегин», глава IV)
Фото: © Mauro Lima/Unsplash
С возрастом Пушкин понимает, что пользу, радость вино приносит лишь тогда, когда с ним выстроены здоровые отношения. Как к этому прийти? Поэт дает рекомендации.
С трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай.
(«Юноша!», 1833 год)
Что же сухо в чаше дно?
Наливай мне, мальчик резвый,
Только пьяное вино
Раствори водою трезвой.
Мы не скифы, не люблю,
Други, пьянствовать бесчинно:
Нет, за чашей я пою
Иль беседую невинно.
(«Ода LVII (Из Анакреона)», 1835 год)
Каждый бокал – идея, оммаж в понимании Пушкина. При этом поэт призывает позаботиться о себе и остановиться на третьем.
Бог веселый винограда
Позволяет нам три чаши
Выпивать в пиру вечернем.
Первую во имя граций,
Обнаженных и стыдливых,
Посвящается вторая
Краснощекому здоровью,
Третья дружбе многолетной.
Мудрый после третьей чаши
Все венки с главы слагает
И творит уж возлиянья
Благодатному Морфею.
(«Бог веселый винограда...», 1832 год)
Фото: © Michael Fousert/Unsplash
Все дрянь и гадость;
Стакан и красота –
Нам нужны равно;
Без них человек
Зевал бы весь век. К ним лень еще прибавлю.
Лень с ими заодно;
Любовь я с нею славлю,
Она мне льет вино.
(«Все призрак, суета...», 1819 год)
В винно-поэтический мир погружаемся 20 декабря на дегустации в «Палатах на Льва Толстого», организованной совместно с SimplePrivé. Поэзия по своей природе очень похожа на вино: светлая, искристая, игривая, она может быть полнотелой, философской, отдавать ягодами, веять осенью, веселить или гармонизировать душу.
От игристого к красному, от легких строк к глубокой философии: филолог Анна Делианиди и винный эксперт Виктория Шарычева подберут удивительные пары – вина и строк. Подробности и билеты – здесь.
Фото: © Архив пресс-службы
Фото на обложке: © Gabriella Clare/Unsplash.