Что такое джин
Прежде чем углубиться в историю, давайте раз и навсегда разберемся с орфографией. В словарной статье «Джин» в Википедии вы увидите ремарку: «Не следует путать с джинном». И наоборот. Одна «н» – крепкий напиток, две «н» – дух из арабской мифологии. По-английски напиток будет gin, а дух – jinn, а в последние лет 30 после выхода диснеевского «Аладдина» – все чаще и вовсе genie. Теперь можно приступать к выяснению того, что такое джин с одной «н».
В «Словаре английского языка» Сэмюэла Джонсона 1755 года дано такое определение джина: «спирт, получаемый при перегонке можжевеловых шишек». Сэмюэл Джонсон очень уважаемый в англоязычном мире человек, а его портрет в наше время даже стал мемом, но, как писал классик, «вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали». Потому что:
Джин – это спирт, полученный путем двойной или непрерывной дистилляции и ароматизированный различными способами с помощью можжевеловых шишек и других растительных ингредиентов, которые называются ботаникалами (botanicals).
Сэмюэл Джонсон неспроста включил джин в свой словарь: именно в XVIII веке в Англии этот напиток приобрел популярность. Хотя его прародители были известны еще с XI века, когда в английских монастырях начали смешивать aqua vitae, то есть продукт дистилляции вина, с можжевеловым маслом. Полученную смесь использовали в качестве лекарства.
А вот своим распространением как напитка джин обязан голландцам. Мы называем «Нидерландами» различные государственные образования, существовавшие приблизительно на территории современной страны с таким названием, а также Бельгии, на протяжении многих столетий. Население этих земель мы, соответственно, называем голландцами.
Женевер не из Женевы
В 1269 году в произведении поэта Якоба ван Марланта упоминается эликсир, ароматизированный можжевельником. Забегая вперед, сразу скажем, что именно можжевельник стал основным ботаникалом для джина, потому что он веками использовался для ароматизации медицинских снадобий.
В конце XV века в Нидерландах была напечатана поваренная книга, в которой впервые упоминается термин «жженое вино» – brandewijn, от которого и происходит слово «бренди». В такое «жженое вино» добавляли кардамон, корицу, все тот же можжевельник, мускатный орех, галангал, райские зерна, гвоздику и имбирь. Полученную смесь нагревали и разбавляли водой или пивом.
Примерно в это же время появляется korenbrandewijn («зерновое жженое вино») – дистиллят, ароматизированный кореньями, цитрусовыми, специями и другими растительными ингредиентами, то есть фактически ботаникалами. Korenbrandewijn стал прародителем напитка под названием женевер. Женева здесь ни при чем: jenever по-нидерландски – это «можжевельник». Первое массовое производство женевера было учреждено в Амстердаме в 1575 году семейством Болс, и компания Lucas Воls благополучно производит женеверы по сей день.
Тогда же, во второй половине XVI века, в Нидерландах началась война за независимость от Испании, одной из основных причин которой была религиозная. Из Нидерландов бежали тысячи людей. И хотя британцы были англиканами, то есть приверженцами другого протестантского течения, для голландцев-кальвинистов они все равно были ближе, в том числе географически, чем ненавистные испанцы-католики. Свою любовь к ароматизированным спиртам беженцы принесли с собой, благо ее было чем удовлетворить на новом месте: во «владычицу морей» Англию свозили ботаникалы со всего мира.
Постепенно голландские иммигранты стали обращать англичан в свою можжевеловую веру. К тому же в 1618 году началась новая война, Тридцатилетняя, тоже между католиками и протестантами, в которой англичане и голландцы сражались на одной, протестантской стороне. Англичане видели, что перед боем голландским солдатам выдают небольшую порцию женевера. Глядя на бодрящий эффект, который он оказывал на голландцев, англичане прозвали его dutch courage – «голландской храбростью». Около 1623 года «голландскую храбрость» начинают активно упоминать в английских текстах.
Джиновое безумие
В конце того же XVII века голландец Вильгельм Оранский и вовсе стал королем Англии. Вскоре после прихода к власти он издал несколько указов, резко снизивших стоимость лицензий для английских производителей алкоголя и попутно весьма сильно ударивших по импорту заграничных спиртов, в частности французских бренди. Уверяем вас, без противостояния католиков и протестантов здесь тоже не обошлось. (Кстати, о том, как в результате самодурства французских королей то страдал, то, наоборот, возвышался нормандский кальвадос, можно почитать здесь). Естественно, в таких условиях начало расти производство местных спиртов, в том числе ароматизированных можжевельником. И в этот период уже можно говорить о возникновении джина как такового.
Качество этого джина было, конечно, весьма низким. Чтобы улучшить его вкус, в него добавляли мед, а по мере снижения цен на сахар стали использовать и его. Сейчас такой подслащенный джин называют «Старый Том» (Old Tom). Стоил «Старый Том» копейки, меньше, чем пиво. Неудивительно, что он немедленно стал напитком городской бедноты, что повлекло за собой повальное пьянство, рост преступности и смертности. В первой половине XVIII века только легальных джиновых пабов в Лондоне было более семи тысяч (!).
Если учесть, что, по мнению историков, в 1750 году в Лондоне жило около 700 тысяч человек, то один джиновый паб приходился меньше чем на 100 жителей, включая детей. Жители британской столицы потребляли в год около 50 млн литров джина, то есть каждый, включая все тех же детей, в среднем ежедневно «приговаривал» 200 мл джина. Этот период получил название «джинового безумия» (Gin Craze), а сам джин стали называть «материнской погибелью» (Mother’s Ruin). На принятый парламентом в 1736 году Акт о джине (Gin Act), ужесточавший правила производства и продажи «погибели», всем было наплевать настолько, что через семь лет его просто отменили.
Дошло до социальной рекламы. В 1751 году знаменитый художник Уильям Хогарт издал две гравюры: «Пивная улица» (Beer Street) и «Джиновый переулок» (Gin Lane). И если жители первой наслаждаются жизненными благами, то обитатели второго прозябают в грязи и пороках. Тогда же был принят новый парламентский Акт о продаже спиртных напитков (Sale of Spirits Act, который в честь «главного героя» тоже часто называют Gin Act 1751), вновь ужесточавший ее правила. Удивительное дело, но это сработало, и постепенно население стало излечиваться от «джинового безумия».
