Миша прилетал ко мне на участок три раза и выдавал план работ на несколько месяцев. Мы долго думали над архитектурой виноградника и решали головоломку: как правильно посадить, чтобы учесть движение солнца, уклон в двух направлениях, обеспечить удобство обработки и избежать эрозии почвы.
Предварительно я сделала несколько шурфов. Шурф – это вертикальный срез почвы глубиной от 1 до 2,5 метров, который, как правило, делает экскаватор. Он нужен, чтобы исключить близкое залегание скалы (ведь мы знаем, что корни винограда должны уходить далеко в нижние горизонты) и взять на анализы все или несколько горизонтов почв. Как правило, встречу разных почвенных видов видно невооруженным глазом. Это могут быть разные горы, которые, как в моем случае, встретились на участке. Если участок с наклоном, то целесообразно делать шурф в верхней части склона, в середине и снизу, где будет, вероятно, более плодородный слой из-за намытого дождями грунта. Существует несколько вариантов забора проб. Например, можно взять срез каждого видимого на глаз горизонта по отдельности либо сделать общий срез всех горизонтов.
Анализ почвы для посадки виноградника включает гранулометрический и химический состав почвы. Все это необходимо, чтобы правильно подобрать нужный сорт и подвой. Делают подобные исследования почвенные лаборатории у нас и за рубежом. В России очень хорошая лаборатория стоит в Лефкадии, более простые анализы делают и в Симферополе. Но, получив анализы и там, и там, я решила сравнить их с одним из европейских лидеров, лабораторией Aurea AgroSciences, находящейся в Ла-Рошели. Тут вы должны быть готовы, что провезти чемоданчик родной земли через границу может оказаться весьма непросто.
В итоге у меня на руках оказались анализы одних и тех же шурфов от трех лабораторий. Все они немного отличались. Тут приходится либо ориентироваться на «среднюю температуру по больнице», либо довериться показателям одного из «пациентов».
Выбор сортов и подвоев застопорился. Наслушавшись страшилок от матерых виноделов, которые утверждали, что есть всего один шанс заложить правильно виноградник, я не могла сделать выбор проекта своей мечты, основываясь на одном, пусть даже самом грамотном мнении. Я обратилась к Олегу Репину и Алексею Сапсаю, привезла профессора Бордоского университета и – инкогнито! Санкции, ребята, санкции! – независимого французского специалиста, который консультирует первые замки во Франции. Кроме того, за лето участок посетили представители трех питомников, один из них стал моим будущим поставщиком.
Хочу отметить очевидную закономерность: консультант из Италии будет советовать высадить итальянские сорта, консультант из Бордо – бордоские, а консультант из Бургундии, понятно, что не автохтон с острова Санторини. Так что за следующие полгода интенсивной работы у меня набралось шесть грамотных и обоснованных предложений по раскладке виноградника.
Стоял бесснежный декабрь 2018 года, и даже во снах мысль о правильном выборе сортов, подвоев и клонов меня не отпускала. Но мне повезло: к началу января три разных мнения экспертов с разных уголков планеты совпали по сортам и по локации. Мнения по подвоям тоже совпали в четырех случаях из шести.
Решение по плотности посадки и ширине междурядий мне далось проще: тут мы основывались на количестве осадков, ширине будущего трактора, легкости в обработках и экономической целесообразности. К оптимальной предложенной ширине (2 метра) я добавила капельку своей нумерологии и получила ширину ряда 1,93 и расстояние между кустами 90 см, что дало 5777 лоз на гектар.
Надо было срочно делать заказ саженцев, ведь, если вы хотите получить нужную комбинацию по сортам, клонам и подвоям, заказ должен быть сделан за полтора года до планируемой высадки.
Глава 3. Раскорчевка
В прошлой главе я описала, как я искала консультанта, маялась муками выбора сортов и подвоев, изучала почвенные лаборатории и тайком умыкнула чемодан родной земли за границу. Это, все или частично, предстоит сделать юному виноделу, идущему навстречу своей мечте. Но вернемся с небес на землю.
Вам бесконечно повезет, если ваш терруар будет представлять собой относительно ровное пустое поле. Первое ключевое слово: ровное! А почему нет? Не всем же лазить по склонам Северной Роны или карабкаться по еще более крутым горкам вдоль реки Мозель? Есть тот же левый склон Бордо с его ровнейшим Марго и другими топовыми аппелласьонами или та же относительно ровная Напа. В общем, если терруар вашей мечты не имеет сильного уклона, считайте, что вам повезло! Это сэкономит вам много усилий, средств и времени (о том, как мне этого не удалось избежать, я обязательно расскажу в одной из глав).
Второе ключевое слово – пустое! Как правило, в советское время каждый клочок более или менее пригодной земли был засажен пригодными или полупригодными для данного клочка насаждениями. Если ваша земля свободна от последних, как молодая девушка свободна от обязательств, – закатывайте вечеринку!
А если нет, встречайте первый этап полевых работ – раскорчевку.
Это было три года назад, когда мои розовые очки еще крепко держались у меня на глазах. Участок был полностью оформлен, надо было его раскорчевать и подготовить к посадке. Я сняла дом в Крыму, взяла семимесячного ребенка с няней и сказала милому: «Адьос, мол, вернусь через месяц».
Продавец земли обязал заказать раскорчевку у него. Я при этом не знала больше никого в округе и подумала, что это, должно быть, удача.
Иллюстрация: © Мария Власенко
Прилетел Миша, мы утвердили план действий, по которому 9 га заросшего алычового сада посадки моего года рождения должны были через полтора месяца превратиться в чистое поле, готовое под посадку сидератов. В плане было раскорчевать, отмульчировать, провести глубокое рыхление, культивацию и дискование. Я активно кивала головой и хлопала глазами: на тот момент все эти слова звучали для меня как термины высшей математики для первокурсника гуманитарного вуза. Миша улетел, а я с красивыми графиками работ и аграрной презентацией осталась контролировать процесс.
Работы честно велись в течение двух недель, после которых остановились на столько же. Отмечали мусульманский праздник Ораза-байрам, после которого местные правоверные исчезли. Проработав после выхода еще несколько дней, бойцы опять скрылись. Оказалось – Троица. В то лето я узнала все религиозные праздники почти всех конфессий. К моему удивлению, если религиозный праздник попадает на выходной день, следующий понедельник, как и водится во всей старой матушке-Европе, в Крыму, – bank holiday. Но наемная многонациональная команда отмечала эти праздники отнюдь не несколько дней. Запои длились долго и качественно. После были поломанные пилы, проколотые колеса, дождики, затянувшееся ТО экскаватора, который должен был корчевать по восемь часов в день, и много других объяснений, в результате которых по прошествии четырех месяцев мои 9 гектаров были только наполовину голы.
Шел конец августа, блицкриг был явно провален. Окончательно разорвав отношения с моим подрядчиком, я сидела на вершине своей горы и чувствовала себя неудачницей. В голове крутились слова близких: «Ну мы же тебе говорили, это безумие, с грудным ребенком уехать в Крым! Коммуникаций нет, дороги нет, все заросшее, как в джунглях! Кира, ты продашь этот участок ровно как и купила его». Смахнув очередную слезу, я встретила закат, уходящий прямо в море. Он был настолько красив, что я вспомнила свои приключения и регаты на яхте, когда мы с командой в каждой новой марине стремились подняться на гору, чтобы встретить закат и распить бутылочку вина. Вид с моей горы был, конечно, to die for. На этом месте не распить вина – это был бы чудовищный грех. Я вспомнила любимую фразу моей подруги: «Соберись, тряпка!» – и засмеялась. Я твердо решила взять затянувшуюся раскорчевку в свои руки и нанять собственных сотрудников.
Итак, кадры, кадры и кадры… (Последнее слово из этого повторяющегося ряда следует прочитать с печальной интонацией, посмотреть куда-то вдаль и глубоко и многозначительно выдохнуть.)
Было понятно, что, поскольку я не знала почти никого, это станет большой проблемой. Но мой кадровый голод совпал с курьезным случаем. В то лето, поднимаясь почти каждый день по бездорожью на хозяйство и наглухо убив подвеску у своего паркетного автомобиля, я задумалась о покупке чего-то попроще и попроходимей. Выбор пал на старенькую «Ниву», которая в моей голове была символом российского автопрома, предназначенного для аграрных поездок и проходимости по полям. Я прямо видела картинку, как винодел бодро едет на «Ниве» по своим угодьям, и решила, что мне нужно приближаться к своей мечте во всех плоскостях.
Итак, я взяла старую «Ниву» на тест-драйв и, честно откатав на ней несколько часов, заехала на соседнее хозяйство к моим бывшим подрядчикам. Открыв дверь, я чуть ли не вывалилась из нее. Ощущение было, что я потеряла несколько килограммов своего бараньего веса. 37 на солнце, отсутствие кондиционера, гидроусилителя руля и прочих привычных автомобильных комфортностей окончательно меня добили. Откуда-то издалека я услышала мужской смех: «Эта машина не для вас, Кира Александровна». Я подняла глаза: передо мной стоял высокий, смуглый парень в рабочей одежде, с измазанными в мазуте руками и внешностью степного кочевника. Он широко улыбался. Его звали Энвер, он работал на хозяйстве механиком. После некоторого общения он дал мне понять, что прекрасно разбирается в местном автопроме, и вызвался помочь в поиске другого автомобиля. Я согласилась. Ровно через две недели я сидела за рулем яркого Land Rover Discovery 1994 года выпуска. Теперь поездки на мою гору составляли сплошное удовольствие.
Как-то раз, возвращаясь с горы, я встретила Энвера. Остановившись поздороваться, я увидела, что он очень расстроен. Оказалось, его только что уволили. Тут я опущу причины и следствия почему, но именно в тот момент у меня невольно вырвалось: «Выходи ко мне на работу». Энвер оказался родом из хорошей семьи, выпускником технического вуза с прекрасным знанием английского языка, проработавшим на судне около 12 лет и посетившим все крупные порты мира. Человек с открытым и незашоренным мировоззрением, а самое главное, с желанием учиться и развиваться был в такой глуши совершенной находкой.
На следующее утро я радостно ехала на гору навстречу своему первому сотруднику. Энвер действовал быстро и четко, продумывал наперед все обязательные покупки. Первое, что он закупил, – это необходимый инвентарь и бензопилы для зачистки наших джунглей. Через несколько недель мой старый сад был окончательно вырублен, а в моем штате работали три человека. Я договорилась насчет мульчера – для того, чтобы измульчировать все мое поле. Мульчер (от слова мульча) – это такое оборудование, которое крепится к мощному трактору и измельчает древесину, кустарник и ветки. Данную операцию можно проводить в том случае, если вид одного многолетнего насаждения отличается от другого (скажем, росла яблоня, а сажаем виноград) и только если сад был чистый (не было найдено бактериального рака или других видов заболеваний).
Иллюстрация: © Мария Власенко
Мне, к счастью, повезло, и в моих джунглях ничего подобного не нашлось. Мульчирование заняло неделю, и наконец, все поле засияло рыжей стружкой. Все неровности рельефа, ложбины и впадины очистились, а также оголились и корни бывшего сада. Теперь, с новой командой, бедствие в 12 000 корней меня не пугало. Осталось только решить how to, которое всегда зависит от how much.
Итак, мы плавно подошли к финансам. Возможно, начинающему виноделу будет любопытно знать расценки на раскорчевку.
Мульчирование обычно обходится от 17 до 25 тысяч за гектар, в зависимости от количества растительности на участке, сложности рельефа и наличия московского номера телефона. Стоимость работы экскаватора колеблется от 1700 до 2000 за час соответственно.
Когда сумма платежей за работу экскаватора по выкорчевыванию остатков сада приблизилась к 300 000, а пеньки все еще ровными рядами позировали на фоне заката, Энвер сказал: «Баста! Кира Александровна, заканчиваем аренду, надо покупать экскаватор». Вначале я восприняла это предложение в штыки, ведь лишних 5-7 миллионов у меня не было.
Пошли долгие переговоры и онлайн-встречи с моим консультантом Мишей, который рассказал, что при строительстве винодельни у себя в Сербии он заплатил за аренду половину стоимости экскаватора. Энвер в это время на хорошем английском подпевал про два километра бездорожья, которые нам предстоит делать самим, – и общими усилиями окружавших меня мужчин я была сломлена. Экскаватор был выбран колесный, в узких строительных кругах называемый «петушок», c передней лопатой, задним ковшом и полным боевым комплектом: гидромолотом, шнеком и узким ковшиком. На все мои вопросы, можно ли как-то сэкономить, Энвер твердо отвечал: «Нет!» Почти 7 миллионов улетели на счет дистрибутора лучшей строительной американской техники. Сейчас, по прошествии трех лет, я уже точно могу сказать, что это была лучшая покупка для моего хозяйства. Сколько еще работ обрушилось на голову этого «петушка»!
Об этом я обязательно напишу в следующей главе и предупрежу моего читателя о всех подводных камнях на пути юного винодела.
Глава 4. Подготовка почвы
Наступила осень, но не та дождливая и грязная пора, которая обычно растягивается на многие месяцы в Москве, давая лишь искорки редких солнечных дней. Крымская осень искрилась каждый день, не позволяя своей красотой промелькнуть и мысли о возвращении домой. Но откладывать «возвращение блудного попугая» становилось все опаснее для священных семейных уз, и в самом конце октября, собрав волю в кулак, я улетела в Москву.
Мы утвердили с Энвером план действий, по которому намеревались сделать водоотведение и окопать участок глубокой траншеей. В аграрной части перед зимними дождями мы наметили провести глубокое рыхление, или реперовку, как еще принято говорить. На тот момент, вы помните, я еще была максималисткой. Французы из питомника сказали: «Надо отреперовать землю на метр в глубину». «Значит, нужно на метр!» – с солдатской выправкой сказала я.
Реперовка, от английского слова rip – дословный перевод «рвать» – это такая операция по разрезанию земли вглубь (долгие годы, проведенные за границей, все-таки сказались на качестве построения моих фраз). Делается она с помощью бульдозера и только бульдозера, у которого сзади прикреплен репер (или клык, если хотите русским языком). Бульдозер заходит в поле и опускает этот клык, оставляя позади себя разрезанную вглубь почву. В принципе, эту операцию можно делать в любое время года, но если сделать осенью, то осенняя влага попадет в эти разрезы, а зимой, если повезет, грянет мороз и расколет землю еще глубже.
«Что эта операция нам дает?» – спросит любопытный читатель.
Глубокие разрезы в почве несут кислород и облегчают рост молодому винограднику в первые 1-3 года. Представьте только: молодые корешки стремятся вглубь земли по уже проторенной, подготовленной дорожке или грызут ваш известняк или гранит сами. Разница колоссальная. Виноградник, посаженный на плохо подготовленной почве, так же плохо и развивается.
Иллюстрация: © Марина Павликовская
Существуют в профессиональной среде споры о том, как именно стоит резать землю. Итальянцы говорят – квадратом, французы – ромбом, а некоторые даже советуют резать с точностью до каждого будущего посаженного ряда (последнее на практике, кстати, практически неосуществимо). Мой консультант Миша придерживался французской стороны ринга, и после двухнедельных раздумий и бесконечных поисков я решила себя этим больше не мучать и также сдалась французам, тем более что их объяснение мне показалось самым логичным. Оно заключалось в том, что земля около острых углов ромба рыхлится лучше, чем возле прямых углов квадрата.
И вот я живу своей рутинной московской жизнью и каждый божий день говорю с Энвером, который является связующим звеном с моим солнечным клочком земли.
Энвер ищет бульдозер. Ищет вторую неделю, и в моей голове начинают появляться сомнения в том, как, при всем уважении к южной медлительности, которую Энвер, благо, не унаследовал в полном объеме, можно не найти бульдозер?
Но тут необходимо уточнить, какой бульдозер!
Большинство старых советских бульдозеров типа ЧТЗ имеют один клык длиною в 90 см – 1 метр, соответственно, при заходе в поле, учитывая рельеф, могут углубиться максимально на 80 см.
Есть бульдозеры с тремя клыками, типа китайского Shantui, но длина их клыков не превышает 70 см, а в поле это оказывается максимально 60 см.
И наконец, есть клыки на 1 м 20 см, прикрепляются к большим бульдозерам, которые используются в основном для дорожных работ, они, как правило, «негабарит», их вес составляет от 32 тонн и выше, перемещение такого бульдозера требует сопровождения ГИБДД. Именно такой искали мы. На третьей неделе к поискам, задвинув обязанности домашней хозяйки, подключилась и я.
В первый же день мое рвение наткнулось на мантру, которую повторяли почти все строительные компании и «свободные каменщики», – «ТАВ-РИДА».
Шел четвертый год «Крымнаша». Федеральная власть торопливо гнала транспортную хорду, которая должна была связать полуостров от Севастополя до Керченского моста. Все существующие и несуществующие бульдозеры были зафрахтованы на год и более. Редкие найденные самородки назначали цены от 4500 в час и, узнавая про объем в 8 га (неделя – 10 дней работы), плевали в трубку так, что ее быстро приходилось убирать от своего уха. Неделя прозвонов и размещения объявлений быстро подошла к концу с почти полным отсутствием «улова». Часики тикали к началу ноября. Удачными рыбаками я бы нас с Энвером не назвала, но пара полувероятных вариантов оставляли некую надежду. Я решила, что надо лететь, тем более часики тикали, а мы торопились успеть все сделать к зиме.
В тот год я еще претендовала на звание кормящей матери и на свое хозяйство вынуждена была летать одним днем. Это было для меня нормально, так как, казалось, ровно четверть моей жизни и прошла в самолетах.
Утренние рейсы сначала вылетали в 5 утра, но ближе к холодам постепенно сдвигались к 6. В 3:30 подъем, в 5 в аэропорту, и уже к началу седьмого я наблюдала голубое небо. Спать хотелось всегда, но только от одной мысли, что я скоро буду на хозяйстве, не удавалось. Заканчивалась такая поездка обычно около часа следующего дня, как раз, когда надо было давать очередной «молочный коктейль» моему сыну. Дневные же коктейли ему давала няня Нина. Если бы не эта прекрасная дородная женщина, вышедшая с земель соседнего государства, не видала бы я своего виноградника как своих ушей. Нина была даже не няней, а классической домоправительницей, перед которой не устоял бы сам Карлсон. Статная, бальзаковского возраста, с ясными глазами и формами, которым позавидовала бы любая афроамериканка, Нина знала, что можно есть, а что нельзя, как стирать можно, а как нельзя, как воспитывать можно, а как нельзя. В общем-то, список ее компетенций на этом не заканчивался, ответы, казалось бы, на все вопросы мироздания, при желании и настрое, могли быть выданы в любой момент. И главное, она любила моего сына.
Но вернемся к нашим баранам, как говорит французская пословица.
В 9 утра мы уже мчали с Энвером из аэропорта на хозяйство, и бараны стояли вдоль частично суженной до одной полосы трассы на Севастополь. Часть бульдозеров активно работала, но многие просто стояли. У одного из таких, издалека заметив сзади заветный клык, я попросила остановиться. Утомленный крымской жарой, хотя было от силы градусов 17, бульдозерист медленно вылез из своего агрегата. Оказалось, он уже стоит вторые сутки, работы нет. На мое предложение выехать на заказ, он довольно, с улыбкой кота, ответил, что деньги-то идут. Так мы проехали еще несколько десятков километров дороги, мне казалось, все бульдозеры мира были собраны там. Проезжая мимо, я с ужасом понимала, что тягаться с госзаказом у нас не получится.
Домой после той поездки, как написали бы классики, она вернулась в дурном расположении духа. Московский бетон давил со всех сторон, явно не хватало просторов деревенской жизни, жить в квартире после дома оказалось жутко неудобно, а прежние развлечения уже не радовали. В ту осень я поняла, что the point of no return пройдена.
Как-то утром раздался звонок, и радостный голос Энвера сообщил, что найден заветный вариант, где нам подходит все: и клык, и мощность бульдозера, и даже стоимость работ в 4000/час. Я ликовала от счастья, мы быстро договорились с тралом о доставке, так как гусеничная техника, кроме танков, конечно же, не имеет права и сантиметра по асфальту проехать.
Долгожданный выход должен был состояться через неделю, но пошли дожди. Дожди, вопреки крымским законам, пошли московскими темпами и лили почти месяц. Дорогу размыло так, что, даже обладая вездеходным английским конем, подняться на гору было невозможно, не говоря уже о поле. Бульдозер бы там просто плавал, нарезая волны. Кстати, мокрую землю не реперуют, так как она хуже режется и не оставляет нужных расколов вглубь.
Наступил новогодний вечер, и, коротко подводя итоги года, я констатировала, что мой выверенный и продуманный план по подготовке почвы безжалостно разбился о беспрецедентную скоростную стройку главного подрядчика всея Руси и обычную непогоду. На том конце провода был Энвер, который позвонил ровно в 00:01, как любила делать одна моя подруга детства, и после радостных поздравлений сказал:
«Не переживайте, Кира Александровна, это сельское хозяйство».
Иллюстрация на обложке: © Мария Власенко.
Материалы впервые были опубликованы в издании Wine Stage, № 2 и № 3 (2021).
