Великое на расстоянии
Одно дело Monprivato, ты к нему готовишься, ждешь чего-то филигранно тонкого, фантастически гибкого, пытаешься стать лучше, прежде чем оно окажется у твоего носа. Прощаешь обиды, меньше ешь жирного и сладкого, глубже дышишь. Подходишь к бокалу, как звезда биатлона к стрелковому рубежу, – весь внимание и ясность. Другое дело дольчетто, барбера, фрейза. Да, любопытно. Чему бы еще удивиться? А нет ли у вас такого же, но без крыльев? Модно, стильно, автохтонно. Давайте разомнемся перед схваткой с великими бароло. И вдруг – бах! Каждое вино, которое ты пробуешь в гостях у Мауро Маскарелло – сама грация, глубина и чистота. К такому не готов.
Ты уже не стрелок, а мишень. Первая пуля – гладкий, концентрированный, цветочно-ликерно-разнотравный дольчетто. Зашкаливающая сочность спелых черных ягод равномерно распределена по кислотной длине. Дальше очередь из барбер, не имеющих ничего общего с простоватым, рустичным образом сорта. Феноменально элегантные барберы, просвечивающие. Простор, сложность и сила. Контрольный выстрел – фрейза с виноградника Тоэтто в Кастильоне Фаллетто, малиновая и звонкая, с прочной шелковой текстурой, размеченной узором роз и тонких специй. Как так два года в дубе? Фрейза? А вот так.
© Андрей Ковалев
Возможно, весь секрет в терруаре или «территорио», как здесь говорят. Виноградник Санто-Стефано ди Перно в коммуне Монфорте д’Альба почти весь засажен неббиоло. Некоторые критики причисляют его к выдающимся (на ступеньку ниже после великих). У Маскарелло здесь больше 3,5 га, из которых под неббиоло только 0,25 га (7%). Это участок с идеальной юго-западной экспозицией в середине холма, с высоким содержанием известняка. Все остальное, по мнению Мауро, для вызревания тонкого гармоничного неббиоло подходит не идеально, поэтому засажено другими сортами. Им на этих участках, в отличие от неббиоло, у которого самый длинный цикл созревания, всего хватает. По этой логике половину Бароло надо было бы переверстать. Стало бы в мире меньше слабых и грубых бароло, больше умопомрачительных барбер, эксцентричных дольчетто и сногсшибательных фрейз.
Поднять холм
Первый винтаж Barolo Monprivato вы сделали в 1970-м. Получается, у вас за плечами 47 винтажей Monprivato (на момент проведения интервью в 2016 году. – Прим. ред.). Что поменялось за эти годы?
Что поменялось… Да, в сущности, ничего. Философия та же, система виноделия та же. Ну вот разве что раньше у нас были только цементные чаны, а теперь к ним добавились стальные.
Поразительный человек Мауро Маскарелло. Нет бы прямо сказал: «Я поменял здесь все. Я выровнял холм, я взрыл его, подняв снизу слой в четыре метра толщиной. Я вернул Монпривато тот вид, какой у него был до эрозии. Я заложил дренажную систему, чтобы защитить его от будущих эрозий. Я дважды провел массальную селекцию малоурожайного неббиоло микет, в 80-х и в 90-х, заменив обширные участки, засаженные другими биотипами. Я собиратель Монпривато. В 1979-м я выкупил ту часть виноградника, которая принадлежала моему дяде Натале Маскарелло. В 1982-м, 1985-м, 1987-м и 1990-м приобрел те участки, которые никогда не были собственностью нашей семьи, и завершил создание целостного образа Монпривато. Я стал единственным производителем Barolo Monprivato. Я совершил в одиночку виноградарскую революцию, руководствуясь только крестьянским чутьем, и она дала результаты. Я увенчал свой титанический труд созданием Ca d’Morissio Barolo Riserva – квинтэссенцией того виноградника Монпривато, который фактически был создан заново».
Мауро Маскарелло, разумеется, и в голову бы не пришло так выражаться. Яканье не из его лексикона. Он напоминает англомана XIX века, настолько сроднившегося с этим образом, что его уже и не отличить от британского джентльмена. Пиджак в клетку, вместо жилета кофта, обязательный галстук, если без пиджака, то клетчатая рубашка с подтяжками, если головной убор – то кепи. Шкиперская бородка без усов, old dutch, иногда переходящая в косматый вариант а ля Авраам Линкольн, довершает образ. Взгляд проницателен и ироничен, будто у него наготове десяток острот касательно нашего мироустройства, и они вот-вот сорвутся с языка. Не срываются. Мауро Маскарелло органично молчалив, а если и заговорит, то с искренним интересом к собеседнику. О себе как-то нескромно говорить. Интроверт.
Мауро Маскарелло © Андрей Ковалев
Старая слава любит новую
Про Джанфранко Сольдеру Паркер однажды выразился в том духе, что он перфекционист и вина делает гениальные, но, по-видимому, не хочет продавать их ни одному из земных существ. Мауро Маскарелло экзамен журналистам и поставщикам не устраивает. Не проверяет ваши знания древнегреческой литературы и не держит вас на мушке, когда вы делаете первый глоток легендарного вина, ожидая увидеть наглядные признаки катарсиса. Однако подобно Сольдере, Маскарелло никогда вина свои специально не продвигал, слава сама стучалась в двери. Коллекционеры и конессеры следили за Monprivato с самого его рождения. Винная критика, наоборот, всегда запаздывала. По словам Элены Маскарелло, дочери, вернувшейся в хозяйство в 2011 году в роли коммерческого директора, «спрос на американском рынке всегда высокий, вне зависимости от мнения Wine Advocate. Галлони в восторге – спрос высок, Галлони ругает – спрос высок. Мы уже перестали обращать внимание. К тому моменту, когда Monprivato 2008 заняло 6-е место в Top-100 Wine Spectator, урожай уже был распродан».
Cамому Мауро Маскарелло, по-видимому, достаточно признания Джанфранко Сольдеры, который считает его своим другом, единомышленником и одним из пяти-шести человек в мире, которые умеют делать вино («а не кока-колу»).
Если все же обращать внимание на критику, можно заметить такую тенденцию: оценки за свежие винтажи 2000-х стабилизировались в районе 94–98 баллов, а старые винтажи, перепробованные спустя 20– 30 лет, прибавили пунктов по десять, что с одной стороны, связано с девальвацией 100-балльной шкалы, с другой, говорит об огромном потенциале развития Monprivato.
Ваше крюшное величество
Один из величайших виноградников планеты находится прямо на выезде из Кастильоне Фаллетто. Главное – не пропустить поворот с SP9 (Via Alba Monforte) на улицу Виа Гроссо (Via Grosso). Монпривато справа, Монпривато слева, Монпривато сверху, Монпривато снизу. Нигде ни одной надписи, рядом с которой можно было бы себя запечатлеть и вывесить победное селфи в соцсетях. По левую руку вскоре появится та самая кашина (дом) Мориссио, Ca d’Morissio, в которой дед Мауро Маскарелло винифицировал первые пятнадцать винтажей культового виноградника вперемежку с другими. За эти заслуги ее имя перешло на этикетку «гран ризервы» три четверти века спустя.
Черепица, кирпичные стены, ржавые двери и опять-таки никаких опознавательных знаков. Ca d’Morissio сейчас служит исключительно в качестве сарая. Лет через сто, когда какой-нибудь американский магнат выкупит Монпривато за бешеные миллионы у многочисленных потомков Маскарелло, здесь будет мраморный дворец с бассейнами, садами, инсталляциями современного искусства, а сейчас все еще первозданно глухо, тихо и по-крестьянски.
У Маскарелло не весь Монпривато. 0,3 га земли у подножия глинистого склона принадлежит церкви. Маскарелло никогда не брал его в расчет, да и арендаторы не торопятся выпускать конкурирующий Monprivato. 6,1312 га высажены на пологом склоне с идеальной юго-западной экспозицией. Глинистопесчаные почвы морского происхождения богаты активной известью. Найденные аммониты Маскарелло увозит домой в Монкьеро.
Что дает вину известняк?
Цветочность, ясность ароматов, ягодную чистоту, очень тонкую выделку танинов, длительность вкуса и огромный потенциал развития – все, что тонкое вино делает тонким. Это комплексность без массивности. Ничего нового я не изобрел. Мой дед Маурицио купил виноградник в 1904 году, потому что уже тогда он был знаменит. Monprivato рождается комплексным и может эту комплексность очень долго сохранять.
Сегодня ампелографы считают, что неббиоло микет – это ослабленный вирусом неббиоло лампиа. Поэтому и гроздь у него меньше, и энологический потенциал выше. А как долго могут жить лозы?
Микет не на всяких почвах дает хороший результат. На Монпривато он чувствует себя очень хорошо. Лоза приспосабливается к месту. Массальная селекция может во много раз ускорить эволюцию. Мой отец с 1959 года проводил массальную селекцию неббиоло микет с того участка, который был высажен моим дедом в начале 1920-х. В 1963-м он высадил несколько крупных участков на Монпривато. Потом я несколько раз повторил то, что делал мой отец. Это уже не просто микет, а michet cascina morissio.
Мауро Маскарелло, заступивший на вахту в 1967 году (ровно 50 лет!), был полон новых идей и сильно с отцом вздорил. Его инициатива по прореживанию гроздей была воспринята как святотатство, изъятие из оборота гербицидов и инсектицидов – как глупость. Но он своего добился, урожайность на Монпривато сегодня держится на уровне 30 гл/га, биовиноградарство стало нормой.
Традиции погреба
Погреб Маскарелло находится за пределами винодельческой зоны Barolo DOCG, на пути из Монфорте в Дольяни, в городке Монкьеро. Приобретен он был все тем же Маурицио Маскарелло в 1919 году по очень простой причине – это бывшее льдохранилище отлично удерживало стабильную низкую температуру в течение всего года. С этой функцией оно и сейчас справляется. Благодаря скромности Мауро, не привыкшего помечать места своей дислокации крупными красивыми табличками, несколько раз проскакиваешь нужные ворота, ничем не выделяющиеся в застройке Монкьеро. Стучишь, чертыхаясь по навигатору, пока не заприметишь вышедшую встречать Марию-Терезу, жену Мауро Маскарелло (не путать с дочкой Бартоло Маскарелло, еще одного великого традиционалиста Бароло, который с этими Маскарелло в родстве не состоял).
© архив SWN
Офис, дом, погреб, дегустационная – все компактно сосуществует. Все функционально, все служит верой и правдой и вытирается временем – стены, плитки пола, огромные ботти словенского дуба, столы когда-то светлого дерева. Никакого блеска, все просто. За исключением бургундских бокалов Zalto тончайшего стекла, которыми плотно заставлены прилавки. Бьются нещадно, ножка – слабое место. Но что поделать, если это лучшие бокалы для вин Giuseppe Mascarello & Figlio. Некоторая даже бедность обстановки наводит на подозрения, что где-то среди старинных бочек зарыты кубышки с золотом. Когда вспоминаешь историю покупок Мауро Маскарелло, понимаешь, что золото действительно зарыто в землю – в Виллеро, в Санто-Стефано ди Перно, в тот же Монпривато. 14 га – несметное богатство по теперешним меркам.
Погреб Маскарелло – действующий музей. Большинство бочек были сделаны в 50-х годах, цементные чаны в 70-х. Те и другие в идеальном состоянии. Цемент Маскарелло считает наиболее подходящим материалом для медленной ферментации и последующей длительной мацерации (30 дней). Те самые стальные чаны, которые появились в погребе в конце 90-х, действительно крупное нововведение для Мауро. Их спроектировал профессор Донато Лонати в своей Meraviglia. Главная задача состояла в том, чтобы обеспечить максимально длительную и мягкую экстракцию неббиоло при контролируемой температуре. В стали ферменти руют только Monprivato.
Мауро Маскарелло с женой Марией-Терезой, сыном Джузеппе и дочкой Эленой © Андрей Ковалев
А чем вам не нравятся баррики?
В баррике бароло не просто созревает быстрее, оно приобретает другой характер. В нем гораздо больше дуба, чем territorio (рука не поднимается в речи баролиста передать итальянское territorio французским терруар). Мне territorio важнее. Это природный характер, естественный, не привнесенный. Я терпеть не могу дубовое бароло, с запахом ванили, обжига, пряностей, это все неестественно. Конечно, непросто выдерживать вино 36 месяцев в большой бочке, для этого нужен очень хороший виноград. Если у вас не самые лучшие виноградники, тогда да, придется вино укреплять дубом. Но если у вас выдающийся состав почв, экспозиция… Не вижу смысла.
Пару барриков, тонно и деми-мюидов у Маскарелло все же есть, но они используются в чисто технических целях, на избытки, долив и т. д. Все остальное – старые ботти словенского дуба от 20 до 90 гл. Есть в погребе и один артефакт на 113 гл, вышедший из строя в конце 90-х. Эту бочку строили как корабль, отец Мауро лично ходил по лесу и указывал на нужные ему дубы. Здесь же лежат аммониты, обнаруженные при выравнивании Монпривато. Музеификация проходит в режиме реального времени. Сколько еще винтажей отведено этому титану Бароло, остается только гадать и надеяться, что Джузеппе III, здоровенный черноволосый детина, хипповатый, трудный в общении, продолжит служение винограднику Монпривато с той же чуткостью и смелостью, что его отец.
Фото на обложке: © Андрей Ковалев.
Материал был впервые опубликован в Simple Wine News №105.