Василий Шомов – о винных и не винных впечатлениях 2021 года

Про юг

Я приехал в Геленджик зимой первый раз в жизни. Гулял по бесконечной набережной, дышал морским ветром, подставлял лучам зимнего солнца физиономию и скрывался от норд-оста в ресторанчиках, кафе и не понимал, почему я раньше этого не делал. Сев однажды за столик непритязательного, но уютного, вкусного и с хорошим набором российских вин кафе «Причал-93», я разговорился с его владельцем Алексеем. Тот порекомендовал мне попробовать мальбек хозяйства Гунько, что я с радостью сделал, уплетая согревающий том ям, отличную пиццу и слушая рассказ о виноделе Владимире Гунько, который жил в Аргентине, а сейчас делает интересные вина в хозяйстве недалеко от Новороссийска. Мальбек мне пришелся по душе, и я твердо решил познакомиться с этим человеком. Я давно заметил: если появляется такая мысль и если она не забывается, значит, так надо.

Про винодельни

Весной я приехал и увидел крупные российские винодельни. Вроде бы ничего особенного в этом нет. Много кто на них бывал и видел. А я не был. Да, много читал, много слышал, но сам не видел. Но очень хотел, и это получилось. Я был впечатлен элегантностью, чувством стиля и обстоятельностью хозяйства Sikory; размахом, творческим поиском виноделов и древними артефактами, которые хранит земля Фанагории; космической грандиозностью «Шато Тамань»; пространствами, красотой «Лефкадии» и увлеченностью ее создателей; парящими над морем виноградниками «Шато де Талю»; основательностью, историзмом и подвалами «Абрау-Дюрсо»… И радости моей не было предела, потому что я увидел землю и людей, которые ее обустраивают и обихаживают, лозы и винодельни, небеса и даль, море и тепло. Я говорил с виноделами, жал им руки, смотрел в глаза. Иногда без этого невозможно. Это много для меня значит – только так можно по-настоящему понять вино, понять здешнюю землю, понять терруар. Терруар – это ведь не только климат, почва, ветер, экспозиция виноградника, это люди, сила их рук, улыбки, слова, сердечность.

Работа на земле – тяжелый и во всех смыслах затратный труд, и мне всегда было интересно понять, что заставляет людей идти по пути наибольшего сопротивления – осваивать земли, строить винодельни, растить виноград, собирать урожай, делать вино, добиваясь задуманного вопреки всему. Куда ведь проще не рисковать, не искать приключений. И кажется мне, что это особая порода человеческая, в первую очередь твердая, авантюрно-отважная, отчаянная, самостоятельная, мастеровитая. Понимаю, конечно, что это работа, дело, бизнес, который должен давать прибыль, но это бизнес, взращенный своими руками, который начинается с вспашки земли, укоренения саженцев и только через многие годы труда приносит радость, которая заключена в бутылке доброго вина. Может, я излишне высокопарен. Пусть так, но не сказать об этом несколько слов нельзя, ибо мало людей в сегодняшнем обезличенном мире, берущихся за дело и за него же отвечающих, своей фамилией или названием своей винодельни на этикетке.

Про Тамань

Летом я приехал и увидел Таманский полуостров, древнюю землю, которую, кажется, видел в снах. Я почувствовал ее размах и раздолье. Ее дневную атмосферность и ночную благодать, ее щедрость и доброту. Почувствовал близость двух морей и услышал шелест тростников в лиманах. Впитал в себя таманские горизонты и ветер, вкусил вина и обнял ее виноградные лозы. Меня давно сюда тянуло. Необъяснимо тянуло это удивительное место, где за тысячелетия переплелись все эти легенды, мифы, сказки, предания, царства, станицы, эпохи, народы, культуры, да так и остались. И сегодняшние культурные веяния не обошли эту землю стороной – Фонд искусства «Голубицкое» в арт-резиденции устраивает выставки на виноградниках. Собственно говоря, это не соединение искусства и сельского хозяйства, это соединение двух видов искусства – изобразительного и винодельческого. И место для их слияния выбрано замечательное. Это с особой остротой понимаешь, глядя с крыши винодельни на горизонты, море, виноградники. Раньше, рассматривая панорамные фотографии «Поместья Голубицкого», я думал, что картинка создана благодаря совершенной фотографической оптике и знанию фотошопа, но оказалось, все это существует на самом деле. Здешние виды так же реальны, как реальны вина, которые здесь делают. Кстати, с винами «Голубицкого» интересный нюанс – они хороши и на месте, и будучи выпитыми в Москве. Я проверял – с их рислингом и пино нуаром это работает.

Про Мишлен

Осенью я не был на торжественной церемонии вручения мишленовских звезд, но порадовался за тех, кто заслуженно их получил, тем более что многих шефов знаю лично. А потом прочитал критику и подумал, что все это мне напоминает. Это такая странная мелодраматическая история или новелла, в которой седовласый и древний великан – ваш двоюродный или троюродный дядя, дальний кузен мамы, которого вы помните только по выцветшим фотографиям, с которым никогда не общались и живете в разных странах, – почти случайно приезжает в Москву, вы встречаетесь и он, бубня с хрипотцой что-то ласковое по-французски, гладит вас, взрослого человека, по голове. А у вас ведь у самого уже дети. Вы чуть смущаетесь, но все равно приятно. Приятно, что вас узнали и вспомнили.

Про винный рейтинг

Зимой я пришел и увидел Ассамблею «Форбс». Я внимательно выслушал доклады, благо было кого и что выслушать внимательно, и встретил множество добрых знакомых и тех, кого хотел увидеть, с кем хотел познакомиться и побыть рядом.  

А на винном салоне я первым делом подошел к стенду винодельни Гунько и пожал руку Владимиру Гунько. Мысль, появившаяся в голове почти год назад, – материализовалась. Мы говорили и про его винодельню, и про Аргентину, пробовали вина, улыбались. Владимир звал в гости, а я отвечал, что, если получится, с радостью приеду.

Но самое главное было вечером. Я почему-то очень ждал результатов винного рейтинга Top100Wines. Ждал так, словно в моей жизни от этого что-то зависит. И дождался, когда была озвучена лучшая сотня российских вин. Я удивился и я не удивился одновременно, потому что увидел очень важный, какой-то поразительно человеческий, непросчитанный, незапрограммированный результат. И как в любом человеческом результате что-то может вызывать вопросы и сомнения, но общая идея, смысл, суть и соль от этого не страдают. Потому что это не машина выбирала, квалифицировала и давала места. Все вина, которые мне нравились, все виноделы и винодельни, которые я знаю, уважаю, к которым испытываю симпатию, – прозвучали. Получилось – рейтинговали и меня. Рейтинговали неожиданно, невероятно и совершенно как у Стругацких в «Пикнике»: «Счастье для всех. Даром, и пусть никто не уйдет обиженный!»

Я рад за всех, кто попал в сотню, и рад за тех, кто пока не попал, но попадет – среди тех вин, что в рейтинг не вошли, есть весьма достойные. Самый же главный успех этой затеи в том, что о российском вине, о российских хозяйствах было заявлено. Было заявлено во весь голос, было заявлено изданием, известным во всем мире. Это была мощнейшая внешняя и внутренняя акция утверждения, продвижения и поддержки российского вина и тех людей, которые его делают.

А еще я понял – полагать, что я более или менее ориентируюсь в отечественных винах, было, с моей стороны, мягко говоря, самонадеянно. Дело в том, что хороших российских вин много. А значит, я со своими познаниями прикоснулся лишь к самому краешку.

Фото на обложке: © Семен Кузьмин.