Кот в бутылке
Помню, как Николас Хайек, глава Swatch Group, поразил меня тем, что одновременно с Omega и Breguet носит дешевые пластиковые Swatch, которые, на минуточку, спасли часовую индустрию Швейцарии. Филипп Гигаль тоже подкупает благоговейным отношением к своим самым доступным винам – тройке кот-дю-рон, белому, красному и розе.
Филипп не устает повторять, что эти вина стратегически важны для дома. Ведь в большинстве случаев именно с них начинается знакомство с хозяйством Guigal. А первое впечатление, как известно, можно произвести лишь раз. Молодой Гигаль свято верит, что, однажды попробовав доступную линейку, человек может перейти на более сложный уровень.
«Я буду счастлив, если русский клиент, не пробовавший раньше ронские вина, откроет регион с La Mouline. Но давайте начистоту – это случается крайне редко. Первое вино обычно самое дешевое. Если человек купит наш кот-дю-рон и скажет: "Хм, неплохо", для меня это будет катастрофа. Этот клиент для нас может быть потерян навсегда, ведь выбор вин сегодня так широк. Но если он скажет: "Вау, ничего себе, за такие деньги столько удовольствия", тогда я буду рад. Ведь этот же человек однажды увидит наш кроз-эрмитаж и подумает: тот же производитель, другое вино, дороже, значит должно быть еще лучше. Постепенно он может дойти и до топовых вин».
Известно, что вино начинается с виноградников. Но в случае с гигалевским кот-дю-роном все начинается с дегустации. Для бюджетных линеек семья закупает готовые вина с разных участков у разных поставщиков, чтобы потом самим сделать ассамбляж, выдержать в дубе и разлить по бутылкам на продажу. Гигалевские «кóты» – это южные вина, сделанные северянами. То есть в красных винах всегда велика доля сира, а в белых – вионье.
Главный козырь Гигаля – время. Время на выдержку вин и их созревание.
Каждый год Филипп с отцом вслепую дегустируют вина, выставленные на продажу. В этот момент они не знают, с какого виноградника образец, не знают его цену и расположение участка. И при этом парадоксальным образом в 90% случаев каждый раз выбирают для кюве вина одних и тех же людей: «Это не магия. У нас просто есть определенная идея, видение конечного вина».
В отличие от коллег месье Гигаль выбирает вина, которые будут потрясающими не сегодня, но завтра. Главный его козырь – время. Время на выдержку вин и их созревание: «Мои коллеги сейчас заканчивают продажи 2018 винтажа кот-дю-рон. Я же до конца лета продаю 2016-й! Понимаете, в чем разница?». Такой щепетильный подход к бюджетному вину впечатляет.
Что сложнее для вас в производстве: несколько миллионов бутылок кот-дю-рона или несколько тысяч с отдельных виноградников?
Мой ответ может удивить вас. La Mouline – выдающееся вино с выдающегося виноградника. Так что если мы не окончательно сошли с ума, то позаботимся о лозе и получим отличный урожай. Если мы все еще в своем уме, то сделаем из него великолепное, а то и великое вино. Кот-дю-рон каждый год начинается с чистого листа. Наверное, сложнее выпустить 5 млн бутылок отличного кот-дю-рона, чем пять тысяч бутылок La Mouline.
Звезда родилась
У Филиппа есть дежурная шутка на дегустациях. Он начинает рассказ об аппелласьоне Сен-Жозеф словами: «Вы прекрасно знаете это место, где-то между Сент-Эмильоном и Сен-Вераном». На самом деле Сен-Жозеф растянулся на 60 км от Кондриё до южной части Корнá (Cornas) и сегодня по праву носит звание восходящей звезды Северной Роны. Филипп отчаянно верит и надеется, что придет день, когда шутки уже не понадобятся и имя будет говорить само за себя. А пока не все представляют, что это красные вина из сира и белые из марсана и руссана из Северной Роны.
Тема Сен-Жозефа особо приятна Филиппу, он с энтузиазмом посвящает нас во все тонкости:
«У него невероятный потенциал. Не вижу причин, почему ему не стать желанным и ценным, как Эрмитаж или Кот-Роти. Кроз-Эрмитаж, например, едва ли когда-нибудь достигнет комплексности Сен-Жозефа. Другое дело, что у Кроз-Эрмитажа есть магическое слово – Эрмитаж. Оно сильно влияет на имидж аппелласьона: люди думают, что это маленький Эрмитаж или что-то близкое к нему. И поэтому вина оттуда продаются на ура. У Сен-Жозефа, увы, нет такой палочки-выручалочки».
Из-за протяженности Сен-Жозефа его вина сильно варьируют в стиле. Условно его можно разделить на север и юг. Скажем, один виноградарь с участками в Кот-Роти, Кондриё и северной части Сен-Жозефа, у деревни Шаванн (Сhavannes), начнет собирать урожай в последовательности «Кондриё, белый Сен-Жозеф, Кот-Роти, красный Сен-Жозеф». Другой месье, с виноградниками в южной половине, у деревни Турнон, начнет с белого Сен-Жозефа, продолжит Кондриё, красным Сен-Жозефом и затем Кот-Роти. Разница в сборе может составлять десять дней – цифра в этом вопросе внушительная.
Гигали предпочли юг северу. Никакой дискриминации, просто южный акцент для них ближе. По словам Филиппа, вина севера обычно хватают тебя за горло квадратными танинами и вводят в недоумение почти черным цветом. Юг, напротив, более округлый, гладкий, не подминает своим весом и при этом обладает тем же огромным потенциалом развития.
Экспансия на юг
В коллекции Гигалей Châteauneuf-du-Pape – не новая история. Для негоциантской этикетки семья покупает готовые вина у 45 хозяйств. Пару лет назад Филиппу этого стало мало, и он приобрел хозяйство Château de Nalys с 53 га земли, в том числе на знаменитом Ля Кро. В прошлом году они добавили еще 7 га, а на днях завершили сделку по приобретению хозяйства с 18 га старейших лоз гренаша.
Филипп говорит о южном проекте с горящими глазами, словно ребенок о новой игрушке: «Я очарован Шатонёфом и его сложной структурой. 13 сортов, почвы… настоящий вызов для меня! Порой мне снится это место и наше хозяйство. Оно приводит меня в дикий восторг!»
Вызов – это не только работа с новыми материями, но и сражение с глобальным потеплением. Если для Кот-Роти климатические изменения не проблема, а скорее благословение, то в Шатонёфе это серьезный челлендж. Сегодня вина с 16% алкоголя уже не диковинка, а новая реальность. Но у Филиппа есть план. Одна его часть – возрождение сортов, что раньше были на вторых и третьих ролях.
«Мы вдруг осознали, что многие из них добавляют свежесть, кислотность и не стремятся к высокому уровню алкоголя. В красных винах разрешена доля белых сортов – так почему бы не добавить два процента пикпуля к моему ассамбляжу? Вот поэтому я люблю работать на юге: одновременно делаешь что-то новое, но придерживаешься традиций. Тебе не нужны новые сорта, ведь у тебя уже есть в распоряжении целых 13, а точнее 18 сортов* – в этой палитре ты можешь найти все нужные. Это как глоток свежего воздуха».
Само Château de Nalys, кстати, называют резервуаром свежести. 20 лет назад Гигали, выбирая виноградники, в первую очередь смотрели бы на южную часть плато Ля Кро, сейчас они предпочли северную, расположенную выше по склону. Разница температур в 2-3 градуса имеет большое значение.
Что скрывается за фасадом
Как у любого уважающего себя принца (пусть и не по крови, а в душе), у Филиппа есть замок. В 1995 году семья купила главный, помимо виноградников, исторический памятник города – Château d’Ampuis, где сегодня живет Филипп с женой и детьми. Здесь в 1930-х годах Этьен Гигаль познакомился со своей будущей женой.
В 1990-х величественное здание в стиле французского Ренессанса находилось в плачевном состоянии. Понадобилось больше десяти лет и бог знает сколько инвестиций, чтобы вернуть замку былое великолепие. «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда» – так можно вольно перевести фразу, увековеченную на воротах.
Реставрировать исторические здания во Франции – то еще приключение. Шагу не ступить без одобрения регулирующих инстанций.
У ворот нас встречают два золотистых ретривера, Милу (вспомните верного спутника Тинтина) и Марабу, родившиеся в один день (но не год) с детьми Филиппа. С дороги открывается вид лишь на мощные стены, а все самое интересное скрыто от любопытных глаз. Шато стоит на берегу Роны в окружении французского парка с фонтаном и скульптурами из мрамора, белоснежной ротондой у самой реки, где так и хочется сложить пару строк в порыве вдохновения. Летом в парке проводят вечеринки. Хотела бы я быть в списке гостей! Филипп, улыбаясь, обещает дать знать о следующем приеме.
Главное, чтобы костюмчик сидел
Одна из отличительных особенностей гигалевских вин – долгая бочковая выдержка. Кюве томятся в новых бургундских пиесах по 3-3,5 года! Учитывая объемы и фирменную дотошность к деталям, в 2003 году семья открыла свою бондарню в старых конюшнях шато.
«Иногда нас спрашивают, как сделать культовое вино, – говорит Филипп, сопровождая нас в обитель деревянных бочек. – В мире сегодня много отличного вина. Разница между великим вином и просто хорошим – в деталях. И бочки одна из таких деталей. Я не говорю, что это ключ к успеху, это лишь один из кусочков мозаики».
Над пиесами корпит один человек, Сильван. Он ловко мастерит около 800 бочек в год – столько в среднем нужно Гигалям. Все бочки совершенно одинаковы: что по форме и размеру, что по степени обжига – легкая 45-минутная «прожарка». Особенностью также стало долгое (три года!) просушивание бочки. Этакий универсальный костюм, который хорошо сидит на любой фигуре.
«Мы все время ищем идеальный союз между бочкой и вином. Открыв бондарню больше 15 лет назад, мы только недавно нашли подходящий баланс. Сделать прекрасную бочку стоит столько же усилий и времени, сколько сделать выдающееся вино».
В бондарне используют древесину только из лесов Тронсе. Дубы там растут медленно, текстура дерева очень плотная.
«Если бы мои вина созревали всего год, я был бы не против большего количества кислорода. Но три года в бочках предполагают медленный процесс. Повторюсь, я обладатель главной роскоши – времени».
Бондарня работает исключительно на нужды дома, но шанс заполучить уникальные пиесы есть: через год-два бочки идут на продажу. Говорят, разлетаются как горячие пирожки.
Гостеприимство по-американски
Чтобы убедиться в богатой истории виноградников Кот-Роти, далеко ходить не надо. Многие части каменных террас, которым около двух тысяч лет, живы и по сей день. Десять человек из команды Гигаля круглогодично работают на виноградниках, восстанавливая стены и возводя новые. Издалека стены кажутся небольшими, но гуляя по виноградникам, поражаешься их величественной осанке и высоте в несколько метров.
Как я уже упоминала, археология и история – семейное увлечение Гигалей. Вот уже 35 лет они собирают коллекцию антиквариата и древних свидетельств римского периода, найденных на склонах.
Коллекция представлена в новом музее, который открыл двери в январе. Вместе с музеем Saint-Romain-en-Gal во Вьенне Гигали обустроили пространство и разделили собрание на четыре темы: виноградарство, энология, бондарня и, условно, сокровища римской эпохи. «С помощью таких находок мы можем наблюдать за древней винной культурой. Порой удивляет, насколько найденные предметы хорошо и хитро сделаны», – с воодушевлением рассказывает Филипп.
