Второй фактор: закрытие границ
Количество потребителей выросло в разы, поскольку, независимо от социального статуса и уровня доходов, стало невозможно передвигаться по миру. Люди, которые уезжали отдыхать и получать свой винный опыт за границей, вдруг открыли Геленджик, «Крымский бриз» и «Мрию». Они вынуждены были попробовать российское вино и убедиться, что им предлагают продукт очень хорошего качества.
Владельцы хозяйств инвестируют в инфраструктуру, и винный туризм если еще не появился, то появится очень скоро. Это будет важной частью маркетинговой программы. «Золотая Балка», которая открыла ресторан и может продемонстрировать всю полноту красок местной гастрономии, и «Лефкадия» – лидеры России с колоссальным опытом приема туристов. Скоро Галицкие вступят в эту семью, они уже начинают строительство погреба. Я видел чертежи, и уровень эстетики проекта поражает воображение, у них очень силен эстетический компонент: начиная от этикеток до того, как они ухаживают за лозой.
Я с удивлением и восторгом наблюдаю волну туристов, захлестнувшую Крым и Краснодарский край. Количество восторженных отчетов в соцсетях о дегустациях и посещении наших хозяйств вызывают у меня чувство уверенности в устойчивом развитии российского виноделия.
Третий фактор: принятие Закона о виноградарстве и виноделии
Он задает важный вектор: в ближайшие годы будет поощряться производство вина с российских виноградников. Это стимул высаживать лозы. Развивается система терруаров, географических указаний. Российское виноделие, по крайней мере сначала, будет больше похоже на новосветское, чем на классическое европейское. Мы в этом плане похожи на австралийцев: в отличие от сформировавшейся, спозиционированной где только можно и зарегламентированной Европы, у нас меньше шор и ограничений, масса возможностей для поистине безграничных экспериментов.
Понятно, что есть высокие входные барьеры: чтобы начать экспериментировать с новым сортом, нужно пройти его сертификацию и т. д. Госаппарат, регулирующий отрасль, не делает жизнь виноградарей райской, это понятно. Но зато потом ты не ограничен никакими аппелласьонными правилами. Здесь интересна эволюция «Лефкадии»: они начинали классично, но сейчас выпускают очень экспериментаторские вина – «Холодный душ», например, или «Амфоры».
Закон живо обсуждается в профессиональных кругах, поскольку в нем много неточностей, белых пятен, особенно в отношении питомников, технологических приемов, маркетинга, контроля качества. Активно дискутируются странные поправки о замене локальных СРО на единый федеральный, что является нерабочей схемой, не существующей нигде в мире. Тем не менее польза самого Закона, такого долгожданного и многострадального (на его разработку ушло 20 лет), очевидна.
Из тех, с кем мы пока не очень много работаем, но кто вызывает во мне безусловное уважение и признание в части развития виноделия и виноградарства в России, я бы отметил «Кубань-Вино». На меня производит огромное впечатление Александр Кретов, его предприятия лидируют по числу высаженных гектаров и количеству продаваемых бутылок. Это понятная и экономически перспективная бизнес-модель, идеальная для условий Тамани. Но это не все. Питомником, который они заложили, можно гордиться. Если бы у нас в стране было много таких питомников, то и Закон бы в этой части не критиковали. Я был в «Раушедо» и могу сказать, что питомник Кретова – достойный, современный, ни в чем ему не уступающий.
Не стоит забывать: мы находимся в регионе исторического виноделия, через который проходили основные маршруты миграции лоз. Южный берег Крыма был колонизирован греками-понтийцами, а Долина Лефкадия неслучайно имеет греческое название, эту тему хозяйство продолжает в названиях других линеек и символике.
Четвертый фактор: субсидии государства и ценообразование
Эти меры связаны с Законом, но вступили в силу даже несколько раньше: поощрение виноградарства через частичный возврат акциза. Государство реально возвращает деньги за высадку новых виноградников, и деньги немаленькие. Российское вино будет выглядеть все более привлекательно на фоне импортного, для которого акциз растет. А потеря 25% стоимости национальной валюты способствовала тому, что зарубежное вино еще больше выросло в цене. Для российского вина неожиданно появилось существенное конкурентное преимущество: более качественное вино в ситуации высокой экономической напряженности стало доступнее.
О том, что качество изменилось в лучшую сторону, можно говорить даже на примере нашего портфеля. Главное, что оно стало стабильным. Раньше можно было найти с десяток предприятий с качественным продуктом, сделанным специально для конкурсов. Сейчас ситуация изменилась. Но при формировании портфеля мы остановились на нескольких поставщиках, которые обеспечивают нам своим ассортиментом отличную пирамиду качества. С точки зрения перспективы площадей, которыми владеют наши партнеры, мы уверены, что их производство будет расти на 10–20% в год. И мы рады возможности расти вместе с ними. Мы знаем, как продвигать наших партнеров и помогать им выводить продукты на рынок.
Еще недавно единственно успешной считалась модель: «Продавайте дорого, тогда все подумают, что это качественно». Доля правды в этом была, но такой подход работал только в отсутствие конкуренции. Теперь, когда на рынок выходит все больше терруарных вин, конкурировать будет сложнее.
С нашими партнерами мы договорились о ценовых моделях. У нас не массовый продукт, наши вина российского портфеля – премиальные и суперпремиальные. Но мы уверены, что наша терруарная модель не будет смещена в сторону дорогого вина. При этом в нашем портфеле есть вполне демократичные позиции до 1000 рублей.
На примере нашей отрасли мы видим, что предприниматели России сумели доказать состоятельность своего класса, исторического класса купечества. В сфере виноделия это самое созидательное начало, порождающее новые звезды. Неважно, чем люди раньше занимались: банками, тротуарной плиткой или чем-то еще. Они рискнули вложить деньги в новый для себя бизнес и строят в нем работающие модели.
Вот в такой парадигме мы начинаем наш проект «Большое русское вино», с которым знакомим вас в этом номере.
Аспект крю
В своем российском портфеле мы выделяем терруарные составляющие. Есть два больших блока: крымская, точнее, севастопольская часть – более защищенная, стабильная, с меньшей угрозой заморозков. В юго-западной зоне Севастопольского региона больше солнца, экспрессии, очень интересные меловые почвы, много извести. Там можно культивировать очень разные сорта. Сейчас высажены только международные, но в перспективе десяти лет увидим интересные автохтоны. На работу по селекции потребуется много времени. Нужна массальная селекция, когда конкретные лозы адаптируются к конкретным участкам, на что уйдут годы. Но уверен, об этих участках заговорят и у нас, и за рубежом.
Вторая часть – анапская с огромным разнообразием терруаров и микроклиматов. Эта территория, где начинает формироваться Кавказский хребет, чем-то напоминает мне предгорья Альп. Здесь, как, например, в Ланге, проехав полчаса на машине, можно попасть в совершенно иные природно-климатические условия.
Фото на обложке: © Игорь Родин.
Материал впервые был опубликован в Simple Wine News №133.
