К слову, о челленджах. Как вы справляетесь в условиях жаркого климата?
Егор: С совиньоном каждый год борьба, за ним необходимо постоянно следить. Пара лишних часов на лозе – и все, ароматика потеряна. Работать с пино нуаром и совиньоном здесь можно. Мы работаем с листвой, закрываем грозди, чтобы ягоды не теряли ароматику и кислотность.
Евгения: Это особенность России, где на одном терруаре выращиваются и каберне совиньон, и пино нуар.
Здоровый хороший виноград – это 90% успеха, из плохого конфетку не сделаешь, какой бы ты винодел ни был. Поэтому мы серьезно подходим к виноградарству.
Есть ли у винодельни свой иностранный консультант?
Евгения: Да, по винограднику мы работаем последний год с энологом и преподавателем университета Бордо, специалистом по подвойным и привойным комбинациям Жаном-Филиппом Роби. Он как раз специализируется на терруарных винах. И мы можем ответственно сказать, что за год совместной работы мы очень сильно продвинулись. Все его советы и правда работают.
Например, какие?
Евгения: Во-первых, мы выращиваем не виноград, а вино! Роби помогает нам работать с теми сортами, что уже есть, приспособиться к условиям терруара. Так, мы высадили в междурядье травы для повышения конкурентной среды на винограднике. Немного поменяли подход к работам с лозой.
Егор: В условиях пандемии мы общались в онлайн-режиме. Сами ныряли в шурфы, делали фото и отправляли Роби. Здоровый хороший виноград – это 90% успеха, из плохого конфетку не сделаешь, какой бы ты винодел ни был. Поэтому мы серьезно подходим к виноградарству, а новые посадки ведем полностью под присмотром Жана-Филиппа.
В зеро дозаже есть очень явный минеральный тон, хотя ассамбляж неклассический – совиньон и рислинг...
Евгения: Очень здорово, что вы его подметили. Интересно, что минеральность в особенности проявляется в нашем рислинге. Аврора Жеди, энолог-консультант из Института энологии Шампани, когда приехала к нам и продегустировала вина, тоже выделила ту самую йодистость и минеральность.
Потом Аврора поехала к Константину Дзитоеву, который до 2018 года покупал у нас виноград для игристых вин – шардоне, рислинг и пино нуар. Попробовав его вина, она поняла, что виноград Костя брал на Голубицкой стрелке! Можете себе представить? На тот момент это было еще одно подтверждение, что микротерруар Голубицкого – есть.
Став частью Beluga Group, хозяйство сменило направление и философию. Есть ли еще какие-либо конкретные вещи, которые поменялись в работе винодельни?
Евгения: Beluga Group дает нам не только возможности для развития, но и классный нетворкинг с зарубежными коллегами. Когда сделка только намечалась, к нам приехал Андреа Дольчин, технический директор Masi (партнер Beluga Group. – Прим. ред.). Мы вместе дегустировали все вина, показывали ему наши виноградники и техническое оснащение. У нас также происходит бесценный обмен опытом с домом в Шампани Billecart-Salmon, мы всегда можем задать интересующие вопросы, а до пандемии в любой момент могли и съездить туда.
Мы плавно переходим с игристых на тихие. Женя разливает новинку 2020-го года – розе.
Евгения: Изначально мы делали розовое вино из пино нуара, а теперь сменили курс на ассамбляж каберне, мерло с добавлением капельки пино гри. Розовый пино нуар был бестселлером, но проблема в том, что посадок пино у нас крайне мало – всего 16 га. Поэтому мы не можем делать достаточное количество этого вина. Новой версии мы сможем делать больше, при этом не изменяя философии – вино некричащее, легкое, фруктовое и свежее.
Какие еще вина претерпели изменения?
Евгения: Мы изменили стилистику совиньона, теперь это более понятное сортовое вино, уходящее в травянистый спектр ароматов и обладающее яркой, но гармоничной кислотностью. Также изменился профиль рислинга: раньше это был стальной, нефруктовый стиль, больше понятный профи. Но мы стараемся делать вина, доступные широкому кругу, поэтому теперь убираем виноград чуть позже, чтобы ягоды набрали больше сахара и фруктовости. Так вина получаются чуть более алкогольные, яркие, с отчетливой петрольной нотой – при этом минеральность, отпечаток нашего терруара, все равно заметна в вине. А теперь мы попробуем нашу новинку – рислинг оранж.
Женя наливает в бокал вино блестящего золотисто-янтарного цвета.
Евгения: Это был настоящий эксперимент. Мы не были уверены в результате и поэтому сделали небольшую партию – весной в продаже будет всего 3500 бутылок. Рислинг я подержала полгода на шкурке без сульфитов в стали, а затем в старой бочке 5-6 месяцев. Вот это как раз вино для гиков – оригинальное, самобытное. Я очень волновалась, презентуя его собственнику, но зря – ему так понравилось, что в следующем году решено выпустить 30 тыс. бутылок оранжа.
Недавно вы презентовали новую коллекцию вин Noble Selection. В чем ее отличие?
Евгения: Эта коллекция будет представлена только в ресторанах и на винодельне. Главное отличие в том, что тут более выборочная и точная работа с ассамбляжем внутри резервной линейки. То есть мы стараемся продумывать бленд вин из бочек разного происхождения и обжига. Помимо этого все вина выдерживаются в бутылке как минимум один год. Сейчас мы выпускаем два шардоне и каберне совиньон. Но в будущем планируется акцент на красные вина, в том числе бленды. А вообще, не хочется налагать на коллекцию сильных ограничений.
Так значит, работа с ассамбляжем сортов все-таки потихоньку идет – сначала розе, теперь красные. Как на ваш взгляд, почему путь с моносортовыми винами все же доминирует в России?
Евгения: Интересный вопрос. Скажу честно, мне нравится делать моносортовые вина, работать с выражением сорта и стилистикой. Но глобально дело, наверное, в истории виноделия: в России все еще не развито понятие аппелласьона и терруара, как в Европе.
У нас этап, когда гарантию качества дает не терруар, а производитель. Возможно, скоро это изменится, но пока это так. Опять же, потребителю проще выбрать, ориентируясь именно на сорт.
