Для кого все старания
Купить бутылку Haut-Brion и полюбить Бордо с первого взгляда – так не бывает не только из-за цены прославленного Grand Vin, но и потому, что великое вино – сложное для понимания и требует подготовки. Задача нового бренда – дать входной билет в мир бордоских вин и показать их с лучшей стороны.
«Бордо – уникальный регион, но нам предстоит много работы, чтобы стать ближе к финальному потребителю. Все привыкли думать о снобах в твидовых костюмах и чеках на сотни евро за бутылку, и если мы не сможем переубедить потребителя, то в скором будущем у Бордо будут большие проблемы. Мы конкурируем не с другими женериками, наш рынок – это сильные мировые бренды. Antinori, Marqués de Riscal, Penfolds – вот наши конкуренты, а не соседи по полке с Бордо», – говорит Жерар.
Когда вина Clarendelle вышли на рынок, скептики утверждали, что продать бордо без слова Château на этикетке невозможно. Дженсис Робинсон ставила под сомнение сам подход. Паркер впервые попробовал винтаж 2010 и был приятно удивлен на 90 баллов. Immediate Gratification – мгновенное удовлетворение для тех, кто не любит ждать и не способен содержать свой собственный погреб. Скептики оказались посрамлены. В родной Франции Clarendelle – одна из самых популярных ресторанных позиций, и экспорт уже налажен в 85 стран. Оказалось, что люди буквально заждались подобного шага от Бордо.
Сага о Диллонах-Дельмасах
Между семьями Диллон (владельцы) и Дельмас (виноделы) явно что-то есть. Уже почти сто лет они стоят на страже величия Haut-Brion. «Не знаю, что за контракт подписал мой дед с Кларансом Диллоном и не кровью ли, но у нас отлично получается вместе жить и работать», – говорит Жан-Филипп. История действительно мистическая.
Герцогиня Джоан де Муши (в девичестве Диллон) родилась в 1938 году, как раз когда ее отец Кларанс Диллон купил Château Haut-Brion. В этот же год родился Жан-Бернар Дельмас, отец которого был энологом Haut-Brion, – причем рожала мадам Дельмас прямо на территории хозяйства (не в шато).
Жан-Бернар со временем сменил отца на посту винодела, а его сын Жан-Филипп всего на год младше принца Роберта. В 1970-х, когда они были детьми, шато еще не было тем величественным строением с коллекцией произведений искусства и раритетной мебелью, каким стало теперь. Повсюду бегали куры, кролики, а Роберт и Жан-Филипп играли в песочнице.
Жан-Филипп Дельмас и Роберт Диллон © Игорь Родин
Отцы и дети
Жорж Дельмас начал карьеру в Cos d’Estournel, а в 1921 году попал в Haut-Brion, когда оно принадлежало французскому финансисту Ларрье. Новый владелец решил не менять команду, и с тех пор продолжается век семьи Дельмас. «Меня часто спрашивают, не продался ли дед в рабство вместе с потомками. Но, вообще-то, если ты винодел, работать на Clarence Dillon – высшее счастье», – говорит Жан-Филипп. Его отцу семья Диллон частично оплатила обучение в Англии, в 1960-70-х мало кому приходило в голову, что винодел должен говорить по-английски, но Диллоны всегда обладали стратегическим взглядом.
Отец Жана-Филиппа Жан-Бернар импульсивный человек. В 1993 году он решил, что хватит уже работать на кого-то, и вздумал перейти в консультанты. Герцогиня уговорила его остаться и дала полную свободу в создании собственной компании с единственным условием – никаких клиентов из числа бордоских гран крю.
Поначалу дело шло неплохо, набралось порядка 20 клиентов из Напы, Италии и других регионов Франции. Но в итоге на консультации не было времени, ведь на первом месте всегда стоял О-Брион. Жана-Филиппа позвали присоединиться к команде сразу же после окончания университета – даже если бы его отцу пришла в голову очередная идея фикс и он уехал бы куда-нибудь в Мендосу, осталась бы преемственность. Очередной мудрый шаг.
Другая история, характеризующая личность Жана-Бернара, – его знакомство с Робертом Паркером. На заре своей карьеры тот приехал в Бордо и решил лично продегустировать объект своего культа. Раздобыть телефон шато оказалось не так просто, поэтому Паркер со своей американской простотой решил просто прийти в О-Брион. После долгого ожидания дверь открыл Жан-Бернар:
– Что вам угодно?
– Я Роберт Паркер и я хочу продегустировать ваши вина.
Дверь закрылась.
Вскоре Дельмас, конечно, узнал о Паркере и не раз с ним дегустировал, но даже сегодня он любит пошутить, что Паркер специально надавал Дельмасу-младшему целых пять 100-бальников за пять лет, чтобы позлить старшее поколение – у того их за 40 лет набралось всего шесть. В 2003 году Жан-Бернар ушел на пенсию, но долго сидеть без дела не смог, и с 2006 по 2011 год управлял еще и Château Montrose, получив за 2010-й седьмую сотню от Паркера (хотя не сразу, а лишь в 2014 году).
Вклад Жана-Бернара сложно переоценить. С самого начала своей карьеры, в 1961 году он первым из классифицированных гран крю стал использовать стальные чаны для ферментации. По его мнению, дубовые необходимо менять каждые 5 лет, а не 20, как это было принято.
С 1970 года он начал работу по клональной селекции, через 20 лет исследований пришли к оптимальному варианту – от 10 до 15 типов лоз, выбранных путем клональной и массальной селекции, на гектар. Ему принадлежит и заслуга создания череды высококлассных винтажей в La Mission, купленном в 1983 году и до сих пор не раскрывшем до конца своего потенциала.
Жан-Бернар Дельмас © архив пресс-службы Château Haut-Brion
Первым делом самолеты
«В конце 70-х отец сделал один не самый умный шаг – купил собственное шато где-то в Кот-де-Бордо, Шато дю Плеси, и вся семья каждые выходные проводила там и тяжко работала, и дети тоже», – вспоминает Дельмас.
Но в армии он начал мечтать о другом – о небе. Даже записался в летную школу, но быстро понял, что это не для него. А дальше было все по стандартной схеме – Университет Бордо, аграрный факультет, потом энология. Но гештальт с самолетами удалось закрыть. Жан-Филипп много летает по свету с Air France и ему как почетному клиенту разрешают посидеть в кабине пилота. Есть ли что-то общего в пилотировании самолета и создании вина? «Скорее наоборот. В небе ты принимаешь сотни решений в секунду. Когда ты в погребе, ты принимаешь одно решение на сто лет вперед».
Винодельческие практики
Жан-Филипп стажировался в Шампани, Провансе и Калифорнии. В Шампани он работал на Moёt&Chandon в исследовательском центре. Была проблема – в вине оказывалась микроскопическая доля свинца, и никто не мог понять откуда. Оказалась, что проблема в одном из прессов. Вреда для здоровья это не несло, если только не пить по две бутылки в день. Особенно полезной оказалась практика ассамбляжа – Haut-Brion сделать не так сложно, но вот подобрать идеальные пропорции для Clarendelle – другое дело.
В Château de Barbérolle (Прованс) ожидаемо удалось узнать все о производстве rosé. Жан-Филипп признается, что это самое сложное, что можно сделать из винограда: «Нужно учитывать множество нюансов во время прессования, малейшие перемены могут дать иной стиль вина. Это ближе к пилотированию самолета, когда счет идет не на дни, а на минуты».
В Калифорнии посчастливилось поработать со сладкими винами. У хозяйства Far Niente была странная цель: не побить Медок или Шассань, а сделать Икем. «В 1991 году был первый винтаж Dolce. Под палящим солнцем мы выходили в поля и настраивали систему орошения так, чтобы вода попадала на каждую гроздь. Звучит дико, но сработало, ботритис развелся везде».
Мы довольно регулярно пьем Haut Brion и La Mission, да еще и получаем за это деньги. Тяжкий труд, скажу я вам, дед точно продал наши души на сто лет вперед!
Устройство семьи О-Брион
Когда семья Диллон приобрела La Mission, в хозяйстве выходило еще одно красное вино Château La Tour Haut-Brion и белое Château Laville Haut-Brion. Была путаница, которую упразднили, и теперь коллекционеру нужно помнить вот что: с 2006 года Château La Tour Haut-Brion не выходит, а отдельные участки, в него входившие, идут на второе вино хозяйства – La Chapelle de la Mission Haut-Brion. Белое вино теперь так и называется La Mission de la Haut-Brion Blanc, а вот второе белое La Clarte de Haut-Brion – одно на два хозяйства (раньше оно называлось Les Plantiers du Haut-Brion). Почему решили их объединить? Объемы производства слишком малы.
Итак: в линейке Château Haut Brion четыре вина – красное и белое Grand Vin, второе красное вино La Clarence de Haut-Brion (бывший Bahans Haut-Brion) и общее с соседом второе белое вино La Clarte;
В линейке la Mission Haut-Brion тоже четыре – красное и белое Grand Vin, второе красное La Chapelle de la Mission Haut-Brion общее с соседом второе белое вино La Clarte;
В линейке Château Quintus: красное Grand Vin, второе вино Le Dragon de Quintus, и еще одно красное Saint-Emilion de Quintus с нового виноградника по соседству, статус и будущее которого еще не решены;
И Clarendelle (шесть вин) – общее на всех.
Слева направо: Clarence Dillon Clarendelle Rouge Saint-Emilion AOC; Clarence Dillon Clarendelle Rouge Medoc AOC; Clarence Dillon Clarendelle Rouge Bordeaux AOC; Clarence Dillon Clarendelle Blanc Bordeaux AOC; Clarence Dillon Clarendelle Rose Bordeaux AOC; Clarence Dillon Clarendelle Amberwine Bordeaux AOC
Легендарные покупки
Почему Кларанс Диллон купил именно Château Haut-Brion, не знает никто. Говорят, это было его любимое вино, но за давностью лет уточнить уже невозможно. Американцы редко забывают про расчет, а уж финансисты – никогда. Первым делом Кларанс посетил Château Margaux, но часть владельцев не хотела продавать, а он не стал ввязываться в совместное владение. На следующий день он собирался в Cheval Blanc, но якобы переехав Дордонь, попал в такой сильный туман, что даже с местным провожатым не смог найти дорогу. Но на следующий день в Haut-Brion с месье Ларрье, который тоже был финансистом, они быстро нашли общий язык.
Когда La Mission Haut-Brion выставили на продажу в 1983 году, потенциальных покупателей было двое, Кристиан Муэкс и герцогиня де Муши. И вот якобы Кристиан по-джентльменски уступил даме. Все-таки Пессак – не его родной Помроль, и даже не соседний Сент-Эмильон.
Принцу Роберту тогда было всего 15 лет, и на подписание он прилетел прямиком из Лондона. Сегодня Ла-Мисьон пользуется не меньшей любовью, чем О-Брион. Впрочем, несмотря на высокие цены и мировой спрос, оно остается в тени. Возможно, виной тому отсутствие классификации, возможно, небольшой размер – всего 26 га, куда меньше любого другого премье гран крю, и даже меньшего из всех О-Бриона. Но в рейтингах оно уже ничуть не уступает, даже Дельмас легко называет урожаи, когда он бы предпочел La Mision – 2000, 2001, 2009. А в 2005-м La Mission и Haut-Brion одинаково прекрасны.
Оба шато лежат на одном склоне со смешанными почвами с гравием и песком и глиной в подпочвах в разных пропорциях. Их разделяет только дорога, но вина совершенно разные по стилю. Грубо говоря, La Mission по стилю ближе к Помролю, а Haut-Brion – к Медоку, а конкретнее – к Марго. В La Mission очарование мерло, мягкость, вино более понятное, доставляющее удовольствие и не скрывающее его. Haut-Brion более застенчивое и закрытое, с ним нужно больше терпения, но его сложность и комплексность, особенно после 10-15 лет, просто невероятны.
В отличие от Муэкса, не решившегося двинуться в Пессак, Диллоны в 2011-м приобрели в Сент-Эмильоне Château Tertre Daugay, которое сразу переименовали в Château Quintus. А в 2013-м поместье дополнили, купив соседнее Château l’Arrosée. Так что теперь у группы три шато, и работают они без консультантов. При покупке l’Arrosée пришлось разорвать контракт с самим Стефаном Деренонкуром. Почему? Консультант всегда работает в своем стиле, а это не соответствует философии Clarence Dillon.
Французы не замыкаются на Бордо. Жерар любит Северную Рону, Риоху и Риберу, у Жана-Филиппа в погребе немало аргентинских мальбеков и вин из долины Напы, а сам он был бы не прочь попробовать сделать бароло («в Пьемонте самые французские итальянцы, мы бы сработались»). А вот американцы, владеющие компанией, оказались настоящими бордоскими шовинистами, для них есть только одно вино в мире – бордо. Так что ожидать нового игрока в гонке Пино и Арно за культовую Бургундию смысла нет.
Жан-Филипп Дельмас и Роберт Диллон © Игорь Родин
Может ли винодел купить Haut-Brion?
Третий из Дельмасов на посту с 2003 года. У него двое сыновей 10 и 12 лет. Интересно, может ли Жан-Филипп запасти по ящику Château Haut Brion на их совершеннолетие? Могут ли сотрудники столь высокого ранга позволить себе плод своих трудов? Не самый корректный вопрос, но и на него есть ответ.
«Думаю, у Роберта был в голове такой же вопрос, когда он задумал Clarendelle. Нам таки сильно повезло, мы довольно регулярно пьем О-Брион и Ла-Мисьон, да еще и получаем за это деньги. Тяжкий труд, скажу я вам, дед точно продал наши души на сто лет вперед! Если бы была возможность с ним встретиться и подегустировать вместе, я бы точно попросил его продлить тот контракт еще лет на сто», – смеется Дельмас.
Фото на обложке: © Игорь Родин.
Материал впервые был опубликован в Simple Wine News №113.
