Южная Африка приняла нас сразу. Как только мы спустились с трапа, плотный воздух со сладковатым запахом гари сжал в душных объятиях. Этот запах будет нас преследовать повсюду в Восточном Кейпе. Неожиданное спасение от назойливого африканского лета (после снежной Москвы и Екатеринбурга!) – «капский доктор», юго-восточный ветер с Атлантики. Пришлось два раза сильно ущипнуть себя и вслух сказать: сегодня 20 января! Сбылась мечта – наш винный десант высадился в Кейптауне.
© фото из личного архива Елены Соколовой
Идея приехать к виноделу в гости не нова. Но как круто сделать это в компании таких же сдвинутых на вине профи! И пять лет назад в екатеринбургском винном сообществе при поддержке «Школы вина Ивана Лазарева» родилась идея таких путешествий группой в 7–9 человек, чтоб комфортно разместиться в минивэне. Сегодня наша команда разрослась до 30 человек, в год мы совершаем три-четыре поездки.
За пять лет мы побывали в 18 винных регионах Европы. Кристиан Моро на местности разложил нам по полочкам, почему Ле Кло называют сердцем склона гран крю Шабли. Жан-Фредерик Хюгель из Риквира открыл для нас рислинг 1945 года – в тот год выдалось очень холодное лето, а когда пришло время разливать вино в бутылки, в послевоенном Эльзасе не было электричества, поэтому винтаж Победы разлили неосветленным и нефильтрованным. У Карло Франкетти в «Пассопишаро» изучали вулканическую лаву, а с Жаки Бло забирались в сырые луарские пещеры, приютившие гугенотов в эпоху религиозных войн и гонений, а сегодня – бочки с великими шененами и кабфранами.
Эти реальности ломали все шаблоны и стереотипы. И в то же время скелет наших знаний обрастал «мясом» – подробностями, уточнениями и, что самое ценное, эмоциями. Такой опыт здорово помогает в работе! Большая часть бутылок в моей винной карте – из таких поездок, и я знаю, что рассказать об этих винах и их создателях.
Девятнадцатым регионом в нашем списке стал Западный Кейп. У нас правило: «В любой непонятной ситуации ищем Францию». Проводим параллели, находим похожести, на фоне которых четче проступают различия. Решили не изменять себе и в этот раз. Предстояло среди 29 дистриктов (региональных и коммунальных аппелласьонов) и 92 вардов (микротерруаров), зарегистрированных сегодня в Wines of South Africa (WOSA), найти Бордо, Бургундию и Долину Роны. Cherche la France!
© фото из личного архива Елены Соколовой
Южноафриканская «долина Роны»
Исторически в Свартланде выращивали пшеницу – а что еще прикажете культивировать на бедных сланцевых и гранитных почвах, где дождь такая же редкость, как и снег. Зато солнца хоть ложкой ешь, а от дневного зноя спасает тот самый «капский доктор», щедро обдувающий виноградники, растущие на внушительной высоте над уровнем моря. Континентальный климат характеризуется резкими перепадами температур, гидростресс естественно ограничивает урожайность и заставляет лозы укореняться глубже в поисках воды, бедные почвы плюс постоянный ветер – все это наводит на мысли о Северной Роне. И именно в Свартланде сегодня получают самые структурные терруарные вина из сиры, гренаша, кариньяна, вионье и шенена блан.
У нас правило: «В любой непонятной ситуации ищем Францию». Проводим параллели, находим похожести, на фоне которых четче проступают различия.
Mullineux & Leeu Family трижды становилась лучшей винодельней ЮАР по версии винного гида Джона Платтера (2019, 2016, 2014). Французская супружеская пара Андреа и Крис Маленью выращивают разные ронские сорта, но только из сиры делают вина с говорящими названиями: Schist, Granite и Iron, полагая, что этот сорт больше всего подходит для выражения терруара: лозы в возрасте от 35 до 120 лет растут на граните, сланце, глине с большим содержанием железа и гранитном песке.
Эбен Сади, владелец Sadie Family Wines, с гордостью показывает солому в междурядье, объясняя, что она сохраняет влагу и защищает землю от палящих лучей. «Свартланд поймал меня. – Эбен обводит взглядом свои участки. – Здесь такая концентрация разных терруаров, что я не смог устоять. Под нами, например, древняя глина на гранитной подушке. Напротив – почвы терра росса (terra rossa), около винодельни на поверхность выходят известняки. Единственная беда – с влагой. Но здесь на помощь приходит тщательная работа на виноградниках и органический подход».
Сади пошел дальше своих коллег и сейчас экспериментирует с 35 (!) различными сортами, среди которых греческий ассиртико, испанский паломино и итальянский негроамаро. Его Columella, бленд сиры, мурведра, гренаша, сенсо, кариньяна и тинты барокка, – отлично сотканное топовое вино со сложной ароматикой, с тонкой, но упругой танинной структурой при кажущейся легкости.
© фото из личного архива Елены Соколовой
Стелленбош = Бордо
Спускаемся к югу на 65 километров и попадаем в дистрикт Стелленбош, в него входят семь вардов. Расположенный в 40 км к востоку от Кейптауна и в 20 км к северу от Фолс-Бей, Стелленбош может похвастаться классическим морским климатом, который проявляется достаточным количеством осадков и небольшими колебаниями температур. Множество холмов и долин задерживают океанические бризы и спасают лозы от дневной жары.
Почвы Стелленбоша разнообразны, в них больше глины, хорошо удерживающей влагу, а гранитный песок и каменистые отложения, появившиеся в результате выветривания и разрушения горных хребтов, способствуют отличному дренажу. Категория бордоблендов в Стелленбоше исторически сильна. Первый бленд из четырех основных сортов (Rubicon) создал Ханнес Майбург у себя в поместье Meerlust в 1975 году. За ним выстрелил Paul Sauer от Kanonkoop. Сегодня отличные моносортовые вина из каберне совиньона и мерло есть у Delaire Graff, Tokara, De Trafford, Thelema. Лучший белый бленд из совиньона и семийона, по мнению Платтера, у Delaire Graff.
© фото из личного архива Елены Соколовой
Хемел-эн-Аарде – новый Кот-д’Ор?
Но главный вопрос, который не давал нам покоя в жаркой Африке, – где же здесь искать пино нуар? Оказалось, у него есть собственный дистрикт, Уокер-Бей, где пино нуар и шардоне сосредоточены в трех вардах: Ridge, Valley и Upper Valley с общим корнем Hemel-en-Aarde («Небо и земля» на африкаанс).
Виноградники тянутся по дну трех долин, идущих на северо-восток от Хермануса, и поднимаются в предгорья 350 метров. Шардоне предпочитает тенистые южные склоны (не забывайте, мы в другом полушарии!), а пино нуар отлично себя чувствует на солнечных северных. Разумная инсоляция, ветер, восходящий от холодного Бенгельского течения (Benguela current), и мягкая, теплая, долгая осень продлевают период созревания, давая возможность получать урожай с концентрированным вкусом и высокой кислотностью. Почвы в этой долине богаты глиной вперемешку с раскрошившимся гранитом, песчаником и сланцем, обеспечивающими отличный дренаж.
Первым задумался о выращивании здесь винограда Тимоти Гамильтон Рассел в 1975 году. Его успешные опыты с пино нуаром и шардоне привлекли в долину инвесторов и виноделов. И, как это бывает у буров, они дружно принялись осваивать новые земли.
Энолог Расселов, Питер Финлейсон, в 1989 году ушел в свой проект и основал Bouchard Finlayson. Его сыновья, Питер-Алан и Эндрю, пошли дальше по стезе терруарности и в 2007 году создали винодельню Cristallum. Чтоб лучше понять, как работает терруар, Питер-Алан несколько лет провел в Бургундии и Приорате. Первый винтаж пино нуара вышел на рынок в 2010 году. С тех пор Cristallum попал под заинтересованное внимание критики. «Они делают одни из лучших пино нуаров и шардоне», – признает в своем блоге Нил Мартин.
Большой и немного застенчивый Питер-Алан встретил нас на винодельне тестя Gabrielskloof, обронив попутно, что на свою они еще не заработали. Пес Чарли отказывался понимать, почему мы идем в дом, когда на улице такое солнце, и крутился под ногами с мячом. Пока Питер-Алан разливал вина и рассказывал, с каких терруаров виноград, мы погружали носы и разум в тайны африканского пино нуара.
«Hemel-en-Aarde Ridge ближе к горам, в почвах больше гранита, – уточняет Питер-Алан, – и вина оттуда получаются структурными и пряными. Hemel-en-Aarde Valley, наоборот, более теплая зона на небольшой высоте, и вина там рождаются более полнотелые и концентрированные».
Но сегодня братьям гораздо интереснее заглянуть за границы дозволенного. «Виноградники в Хемел-эн-Аарде уже изучены и известны как места премиум-класса для производства шардоне и пино нуара, но наши недавние находки новых терруаров, особенно в регионах Оверберг и Эландсклуф, оказываются все более впечатляющими. Там никогда не рос виноград? Но тем интереснее!». И в этом весь Питер-Алан.
Кто знает, может, благодаря этим ребятам через несколько лет мы увидим на винной карте ЮАР новые регионы и уже среди них найдем Прованс, Долину Луары и Жюру!
