Во время локдауна мы притормозили, свежим взглядом окинули наши дома и решили: переменам быть. Полетел на свалку скопившийся за годы хлам, дошли руки до ремонта, обновились сервизы, озеленилось пространство. Встречаться с близкими удавалось только дома, а он – визитная карточка, может многое сказать о человеке. Оглянув свою квартиру в начале пандемии, я понял, что вроде бы ничего особого обо мне она не говорит, – а хочется, чтобы сказала!
Фото: © Игорь Родин
Примерно в то же время мне пришел пуш: специалист по этикету Татьяна Полякова запустила эфир со своим другом, журналистом Геннадием Йозефавичусом. За чаепитием они вспоминали совместные приключения, говорили о любимых поставщиках, рассказывали о путешествиях и культурных открытиях. Разделенные расстоянием, они стали ежедневно устраивать телемост Москва – Таллин: обсуждать фарфор, серебро, шампанские дома и других спутников нашей жизни. Они и подтолкнули меня к обновлению предметов быта, старту своей домашней коллекции. Я стал штудировать «Авито», Ebay в поисках винтажных вещей: нашел немецкий бар-комод 60-х годов XX века, скандинавские канделябры 20-х, стал собирать советский фарфор, французский хрусталь и работы российских современных художников. Мое ралли с тех пор не останавливается. Узнаем же, каких результатов удалось добиться Геннадию.
Когда решили начать коллекционировать? Что стало вдохновением?
Идея коллекции ко мне пришла во время локдауна. Я всегда любил Восток – и после того, как начал ездить в Японию, стал привозить оттуда фарфор. Последней страной, которую я посетил перед локдауном, как раз была Япония.
Я прилетел 28 марта и должен был 14 дней сидеть на изоляции. Тогда предложил Татьяне Поляковой эти наши эфиры, а потом от нечего делать стал изучать онлайн-аукционы. Не было понятно, сколько продлится изоляция, а это был один из способов коммуникации с внешним миром. До этого я не участвовал в аукционах, и мне было интересно, как будет справляться почта, – и справлялась она прекрасно даже в период локдауна.
Фото: © Игорь Родин
Наверняка путешествие в Японию и дало толчок коллекционированию?
С этой поездкой смешная история. Я планировал поехать на церемонию Asia’s 50 Best Restaurants, которая должна была пройти на острове Кюсю в двадцатых числах марта 2020 года. Получил аккредитацию, со мной связались представители турофиса префектуры Сага – предложили маршруты, скидку на гостиницу. Весь февраль мы вели переговоры – до того момента, пока не стало понятно, что церемония под угрозой срыва. В итоге ее перевели в онлайн. Но я для себя решил, что все равно поеду – так как на Кюсю я был всего с одной стороны в рамках круиза по Японии, а по самому острову я не ездил. К тому же меня интересовал город Фукуока, один из гастрономических центров страны.
У меня был билет туда на 4 марта и на 8 апреля обратно. В этом месяце у меня день рождения – я отметил его в Токио с друзьями, а затем поехал на остров Кюсю, прилетел в Фукуоку. Я потом шутил, что оказался единственным гостем церемонии, который долетел. Как в анекдоте, играл роль человека, который не знал, что все отменили, и все равно приехал.
Почему я еще хотел на Кюсю? Там есть город Арита, где в начале XVII века родился японский фарфор. Один корейский монах нашел гору каолиновую, и с этого все началось. И я, будучи в Токио, два дня подряд ездил на поезде до Ариты. Посетил самый известный музей японского фарфора, изучил город, где это все зародилось 400 лет назад. Это все стало инспирацией.
И уже в Москве на локдауне у меня появилась идея коллекции. Японский фарфор, как в целом весь фарфор, родился как продолжение китайского. Потому что китайцы – родоначальники фарфора. Но так как в начале – середине XVII века в Китае шли крестьянские войны, были разрушены печи для обжига, страна перестала производить фарфор, и ее место на международном рынке заняла Япония. В то время она была закрыта для иностранцев, но существовал порт Нагасаки, куда были допущены только голландцы, потому что они были не католиками, а протестантами. Рядом с Аритой есть порт Имари, откуда возили фарфор в Нагасаки, а там его уже перехватывали голландцы и везли в Европу.
Фото: © Игорь Родин
И в течение XVII века создалась такая ситуация, когда на европейском рынке, который был жаден до фарфора, преобладал японский фарфор. Сначала он копировал китайский, но очень быстро обрел свой стиль. У японцев, как у перфекционистов, само качество фарфора было значительно выше, в отличие от китайцев, которые полностью записывали изделия краской, чтобы скрыть изъяны. Японцы стали оставлять много белого места – там был мастер Сакаида, который очень красиво рисовал хурму, и местный феодал дал ему титул «мастера хурмы», или «какиэмон» («каки» – это хурма). Так родился один из самых известных стилей японского фарфора.
И когда китайцы возобновили производство, им пришлось работать в японском стиле, потому что в Европе был востребован именно он. Кроме того, среди европейцев появились большие коллекционеры японского фарфора, например Август Сильный, курфюрст Саксонии, король польский. Он собирал изделия по всей Европе, за любые деньги – известен случай, когда он за сервиз отдал кайзеру прусскому батальон солдат. И именно Август начинает производство европейского фарфора – оно было запущено в 1710 году в саксонском городе Майсене. И так как Август был коллекционером японского фарфора, его стиль, а именно какиэмон, преобладал первые полвека – наряду с шинуазри. Так вот, к идее моей коллекции. Ее лейтмотив – Япония и все, что ей инспирировано. Я решил собирать японский фарфор, потому что он мне изначально нравится, китайский фарфор в японском стиле, а также европейский фарфор в японском стиле – а это весь XVIII век.
Стартом моей коллекции стала чайная тройка из английского фарфора конца XVIII – начала XIX века, которую я купил в Antiqueland. На ней преобладают восточные мотивы – изображено дерево жизни.
Фото: © Игорь Родин
На что опираетесь при покупке вещей в коллекцию?
Тебе нравятся определенные стили в фарфоре, ты начинаешь читать книжки о них, погружаться в тему. Вообще, любая коллекция формируется следующим образом: тебе что-то нравится, и ты это покупаешь. У меня за ней стала идея, потому что у меня уже были японские вещи – какие-то фарфоровые предметы, которые я привозил из поездок, в частности в город Канадзава – центр японского фарфора в стиле кутани.
Как далее развивалась коллекция?
После английской чайной пары у меня появился Meissen в восточном стиле – вещи конца XVIII века. Есть фарфор со звездочкой, которая говорит о периоде Марколини в Meissen, длившемся с 1780-х годов до начала XIX века. Далее я приобрел английский фарфор от Worcester, Spode, Chelsea. Все они с восточными мотивами, в стиле имари – это общее название фарфора в японском стиле в Европе, по названию того порта, откуда его привозили.
Первый цвет, который появился на фарфоре, – синий, кобальтовый. Это единственная краска, которая не сгорала, если изделие расписать, покрыть глазурью и обжечь, – любая другая сгорела бы. Поэтому роспись эмалью, другими цветами пришла гораздо позже. Часть коллекции – как раз вещи, расписанные кобальтом: китайские, японские, английские и немецкие. Мне нравится сопоставлять вещи разной формы.
