Андреа – младший из трех сыновей Оскара Фаринетти, которого в мире вина знают все, ведь Фаринетти – это гастровселенная Eataly, помимо прочего.
Исторически Фаринетти виноделием не занимались, но, будучи коренными пьемонтцами, поколениями исповедовали эногастрономическую религию. Поэтому собственные виноградники и винодельни всегда были лишь вопросом времени. Оскар Фаринетти накопил капитал, развив крупнейшую в Италии сеть бытовой электроники, однако в 2004 году решил сфокусироваться на Eataly, которая сегодня популяризует итальянскую культуру в 45 точках в 12 странах.
Но без винного пейринга было не обойтись. И вот в 2008-м Оскар покупает Borgogno – старейшую из действующих виноделен в Бароло, а затем и крупнейшее в Ланге хозяйство Fontanafredda, созданное савойской королевской семьей и активно развитое первым королем Италии Виктором Эммануилом II.
Поместье и исторические погреба Fontanafredda расположены в барольской коммуне Серралунга-д’Альба. Там же – единственный в Ланге крупный лесопарк. Сейчас он представляет собой произведение ландшафтного искусства, а в годы Второй мировой войны был пристанищем для партизанских отрядов, главной силы итальянского сопротивления. Так вот, отец Оскара был капитаном у партизан. И когда Fontanafredda оказалась выставлена на продажу, он призвал сына не упустить эту уникальную возможность. Чтобы исполнить мечту отца, Оскар продал магазины электроники, аккумулировал все возможные ресурсы и в одночасье стал важнейшим персонажем винного бизнеса Пьемонта.
Фото: © Borgogno
И вот уже 15 лет Фаринетти упорно работают над обновлением имиджа Fontanafredda. Кроме виноделия развивают туристическую часть: 12 га парка открыли для публики, стали устраивать концерты, встречи с писателями и художниками. Цель – объединить винную культуру с другими медиумами.
Большой друг Анджело Гайи и Джузеппе Ринальди, Оскар Фаринетти разделил их миссию по развитию и продвижению итальянской винной культуры. Спустя 15 лет в его империю входят пять хозяйств в Пьемонте, по одному в Венето и Фриули, три в Тоскане, еще по одному в Марке и Абруццо, а также два на Сицилии, в том числе на Этне.
Все эти приобретения – результат крепкой дружбы Оскара с виноделами. Многие из них все еще принимают активное участие в работе хозяйств, им принадлежат миноритарные доли. Не перекроить, а сохранить наследие, дать талантам возможность творить, создавая вина, транслирующие разные идентичности, – так сам Оскар описывает свою бизнес-модель.
Borgogno – первенец в винном королевстве Фаринетти, ему априори досталось чуть больше любви.
Фото: © Borgogno
Borgogna vs Borgogno
В 1948 году Французский институт аппелласьонов (INAO) подал в суд на Borgogno – мол, те неправомерно пользуются репутацией Бургундии. Однако Боргоньо предоставили документ, свидетельствующий о том, что еще в 1848 году, когда хозяйством руководил Джакомо, один из сыновей Бартоломео, они поставляли вино вооруженным силам Савойского королевства под собственной фамилией. В итоге выиграли суд.
Прошлое и настоящее Borgogno
Хозяйство основал виноградарь Бартоломео Боргоньо в 1761 году, во времена, когда выпускать вина под своим именем позволить себе могли только королевские особы и их приближенные. Благодаря его деловой хватке через 100 лет первый король Италии поднимал бокал Borgogno во время ужина по случаю объединения страны. Еще через полвека вино сервировали Николаю II, который приезжал с государственным визитом в замок Раккониджи 23 октября 1909 года.
Новый взлет пришелся на годы Чезаре Боргоньо, представителя пятого, последнего поколения семьи, управлявшего хозяйством.
Он возглавил винодельню в 1920 году, когда ему было всего 16 лет, и вскоре решил продавать лишь 50% Barolo Riserva текущего урожая, а остаток отправлять в погреб и выводить на рынок через 20 лет. И вот благодаря Чезаре у Borgogno и сегодня – одна из глубочайших по винтажам коллекций бароло. В доступе – вина с 1961 года, ежегодно продают всего по 200 бутылок каждого миллезима по аллокациям самым важным партнерам, а также в своем бутике в Бароло.
Чезаре Боргоньо завещал винодельню своей племяннице Иде, которая вскоре вышла замуж за Франко Боскиса. Те же передали эстафету своим сыновьям Чезаре и Джорджио, которые в 2008 году и продали хозяйство семейству Фаринетти. По контракту они остались еще на два года в хозяйстве, чтобы научить всему Андреа Фаринетти, которого отец выбрал возглавить свою первую винодельню, ведь тот учился в школе энологии в Альбе.
Фото: © Borgogno
Не дожидаясь ее окончания, 20-летний энолог приступил в 2010 году к руководству. Он постановил: возвращение к традициям и традиционный стиль. Первое значит винификация в бетонных емкостях, которые семья Боргоньо использовала с самого начала, но от них отказались Боскисы. Второе – длительная мацерация с капелло соммерсо (вместо агрессивного ремонтажа шапку из мезги опускают в середину чана, так получается бережная экстракция), а также выдержка в больших дубовых бочках, преимущественно из славонского дуба.
Погреба и винодельня Borgogno находятся прямо в центре города Бароло. У их ворот в сентябре собирается толпа туристов, глазеющих на заезжающие в недра старинного здания грузовики с только что собранным виноградом, который отправляется в бетонные емкости трапециевидной формы на спонтанную ферментацию и последующую долгую мацерацию, их же Андреа использует для отдыха вина перед бутилированием.
Среди множества новаций Андреа – старт производства белых вин, восстановление исторического погреба, органическая конверсия, запуск кюве с отдельных виноградников, модного бароло классико No Name и редкого мультивинтажного кюве Selezione Cesare, в четвертый релиз которого под названием «82-03-14» вошли Riserva 1982 года, а также вина 2003-го и 2014-го урожаев.
Фото: © Borgogno
Помните, с чего начались ваши взаимоотношения с вином?
Как мама с папой, бабушка с дедушкой и другие поколения моей семьи, я родился и вырос в Ланге. Вино окружает меня с самого детства. В сентябре 1995 года мне было пять лет, мы прогуливались с папой по винограднику на холме рядом с Новелло – это было время, когда листья неббиоло меняли цвет с зеленого на фиолетовый. Шагал я и думал: почему взрослые придают такое большое значение этим ягодам – они же все одинаковые! И тогда папа дал мне попробовать ягоды с одного виноградника, а затем с другого, расположенного в 300 метрах. Вау, казалось бы, один и тот же виноград, но вкус совершенно другой. Папа объяснил, что каждые несколько метров меняются состав почвы, экспозиция, климатические условия, соответственно, меняется и виноград – в этом прелесть Бароло.
С того времени я стал говорить: хочу быть виноделом. В 14 лет я оказался в школе энологии в Альбе. У нас были свои виноградники, микробиологическая лаборатория – ты учишься и практикуешься одновременно. Преподавали действующие виноделы и агрономы, я многое узнал о Пьемонте. Школа была основана в первой половине XIX века, но ее регламент остается прежним – ты получаешь степень энологии после шести лет обучения.
Андреа Фаринетти. Фото: © Fabrizio Travaglio
А у папы был винный бэкграунд?
Никто из моей семьи не занимался виноделием. Но моя мама родилась в Бароло, папа – в Барбареско, и это был лишь вопрос времени. Папа пришел к виноградникам после 60 лет, я же в теме с самого детства.
Что вам вспоминается о времени учебы?
Помню свой первый день в школе, как будто это было вчера. Мы сидим за партами, профессор начинает перечислять фамилии студентов. И вот он говорит: «Арионе! Кто ты и где расположена твоя винодельня?» Тот объясняет, что его папа работает инженером и винодельни у него нет. 20 из 26 моих одноклассников были наследниками того или иного славного винодельческого хозяйства. Я же входил в число шести, на которых учитель смотрел немного косо. На следующий год снова перекличка: «Фаринетти! По-прежнему нет винодельни?! Ааа, твой папа продает телевизоры, ну бог с тобой…» И вот на третий год: «Фаринетти! Винодельня?»
Отвечаю: «Да, есть! Borgogno!» А еще через год – Fontanafredda и по накопительной. В итоге мне в зачет пошло больше всего виноделен в классе.
Чезаре и Джорджио Боскисы оставались с вами вплоть до 2009-го винтажа. Чему у них успели подучиться?
Я очень благодарен им, ведь за то время, что они оставались с нами, я успел погрузиться в терруарные детали, вопросы биоразнообразия на винограднике, винодельческие техники. Именно Боскисы рассказали мне, что с самого начала истории и до 1988 года в Borgogno использовались бетонные емкости для ферментации и мацерации. Вина тех лет особенно хороши, поэтому я избавился от стальных ротоферментаторов и вернулся к бетону.
Возглавить винодельню в 20 лет – каково это?
Когда ты из семьи виноделов, у тебя есть возможность с детства наблюдать за виноградниками, принимать участие в винодельческих процессах, задавать вопросы родителям. Меня же бросили в открытое море: поплывет – супер, нет – что же, придем на помощь. Вообще, я счастлив, что начал работать в таком юном возрасте. Когда мы рождаемся, наша креативность находится на максимуме: детям ничего не нужно, они придумывают себе игры из ничего. С 20 до 30 лет – хотя опыта у тебя не так много, зато уровень креативности по-прежнему довольно высок. Нет штампов, ограничений в сознании – можно творить, не бояться допускать ошибки. Первые 10 лет я активно работал на виноградниках и винодельне, многому научился. Сейчас же скорее сфокусирован на шлифовке деталей.
Андреа Фаринетти. Фото: © Fabrizio Travaglio
Папа часто вмешивается в процессы?
Я не мог и мечтать о таком прекрасном отце. Он дает мне и двум моим братьям – Никола возглавляет Eataly, а Франческо руководит Green Pea, сетью экологичных торговых центров, – большую свободу. Не указывает, как надо делать, а лишь иногда дает рекомендации. В то же время, если мне или моим братьям нужна поддержка, он всегда готов прийти на помощь.
Расскажите о братьях.
Франческо, наверное, самый мудрый из нас, но в то же время и самый веселый. Сумасшедший парень… В позитивном смысле. Никола же более серьезный, трудолюбивый – работает по 48 часов в день. Как и я, он очень любит заниматься спортом. И все трое мы обожаем путешествовать.
Borgogno до и после вашего прихода – что изменилось глобально?
В первую очередь – с 2010 года только спонтанная ферментация, никаких коммерческих дрожжей. С 2012 года – возвращение к бетонными емкостям для ферментации, никакой стали. Также мы запустили органическую конверсию на всех наших виноградниках. Если ты бережно обращаешься с землей, вино получается более чистым, элегантным, демонстрирует яркую фруктовость, свежесть, баланс. Поэтому мы отказались от фильтрации и стабилизации.
При вас же коллекция Borgogno впервые пополнилась белыми винами. Как пришли к этому решению?
Да, мы начали с рислинга в 2012 году. Кюве под аппелласьоном Langhe Riesling DOC назвали Era Ora, что в переводе с итальянского – «пришло время». Пришло время после более чем 250 лет истории начать создавать белые вина. С рислингом я решил работать по двум причинам – во-первых, мне хотелось создать белое в бароло-стиле, то есть вино с большим потенциалом к выдержке, и рислинг отлично справляется с этой задачей. Во-вторых, моя мама не пьет красные вина. Каждый раз, когда она пробует мое вино, говорит: «Боже, это же уксус!» Я говорю: «Мама, нет, это бароло!» Пьет она только белые вина, и ее любимый сорт – рислинг. Вот и вторая причина.
В Ланге рислингом занимаются всего около 40 производителей на протяжении вот уже 40 лет. Наши виноградники расположены на вершине холмов в Альбе, в зоне Madonna di Como, всего в 3 км отсюда, там же у нас посадки дольчетто и барберы. Рислинг я создаю в соответствии со своими вкусовыми предпочтениями. Дожидаюсь идеального уровня кислотности, винифицирую в бетоне без шаптализации, малолактику провожу в стали. Получается легкое, свежее вино с белыми персиками и цветами в аромате, характерной минеральностью и травянистостью.
Фото: © Borgogno
А тиморассо когда подключился?
В 2015 году я понял, что он король в мире белых вин Пьемонта. Мой друг Вальтер Масса познакомил меня с историей и традициями тиморассо, помог мне выбрать лучшие участки в коммуне Монлеале, что в 111 км от Бароло и 13 км на восток от Тортоны (Derthona, встречающаяся на этикетках, – это ее древнеримское название), столицы Colli Tortonesi DOC, – многосложного аппелласьона, куда пока что входит и топовое тиморассо. Это уникальное вино, которое можно ставить в один ряд с великими белыми французскими винами. Тиморассо уже занимает важную нишу – им активно интересуются мастера вина, топовые сомелье, оно представлено в картах ведущих ресторанов по всему миру. Поэтому у меня большие надежды на Colli Tortonesi. Начали мы с тиморассо классико, а затем выпустили вино с отдельного виноградника. В этом году на подходе еще одно крю!
Чем для вас особенен тиморассо?
В первую очередь у этого сорта идеальный мэтч с зоной производства Colli Tortonesi – микроклимат, тип почвы. Генетически он «состоит» на 25% из совиньона блан, на 10-20% из рислинга и многих других сортов, сложно установить, каких точно. И из него получаются очень комплексные вина с мощным телом, но в то же время с ярчайшей минеральностью благодаря высокому уровню натуральной кислотности. Тиморассо невозможно сравнить с другими сортами. Надо попробовать, чтобы осознать уникальность Дертоны.
Возможно, близок к вионье?
Вионье более увесистый. Дело в том, что тиморассо постоянно эволюционирует. Начинает с тропических фруктов, затем уходит в сторону шалфея, потом в бензольные тона.
Самый старый тиморассо, который вы пробовали?
Это первый релиз Вальтера Массы – вино урожая 1987 года. Вино было на вкус как благородный, старый шенен блан. Глубокий золотистый цвет, невероятная свежесть. Масса возродил из небытия тиморассо, забытый в послевоенную эпоху. В 1987 году в Тортоне был всего гектар тиморассо, а сегодня уже 300.
Фото: © Fabrizio Travaglio
В свое время вы работали с Джузеппе Кавиолой. Кто еще вас консультирует?
Когда я только начал свой путь в 2010-м, я советовался с Кавиолой – мы приостановили наше сотрудничество, но остаемся друзьями, часто дегустируем вместе. Сейчас со мной работают мои одноклассники из школы энологии – Симоне Бурсари, который является гендиректором Borgogno, и Андреа Викко – все мы виноделы. Одному живется грустновато, важно, чтобы тебя окружали близкие по духу люди – так рождаются споры, расширяется кругозор. С Андреа и Симоне мы постоянно экспериментируем, вместе принимаем решения.
О каких экспериментах речь?
С теми же винами с отдельных виноградников мы активно расширяем портфолио, сейчас у нас их пять. Мы внимательно изучали и продолжаем изучать каждое крю. Интересно, что до 2016 года мы делали эти вина одним способом, а с 2017-го – другим. Это результат работы с Университетом Оклахомы и Университетом Турина. Специалисты приезжали к нам, проводили исследования почв наших отдельных виноградников. Мы и так работали на этих виноградниках долгие годы, но с развитием технологий можем узнать о них еще больше.
Так что изменилось?
Например, для Barolo Cannubi, которое мацерируется 5-6 недель в бетонных емкостях, мы теперь используем до 10% негребнеотделенного винограда (whole cluster). Так мы даем вину больше свежести, хрусткости, усиливаем фиалково-клубничный профиль. Для нас важно подчеркнуть первичные ароматы.
Мы хотим следовать традициям, но при этом быть современными, вовлекать в винную культуру молодых людей. У них совсем другие вкусовые предпочтения. Может, они и не против выдерживать вина долгое время, но им также хочется свежих, легко пьющихся вин, готовых здесь и сейчас. Поэтому наша цель – создавать вина с большим потенциалом к выдержке, но в то же время доступные на раннем этапе.
